– Мы что... Пить собрались!? – Мираэтта вне себя, но возражает очень неубедительно. Прыгает на стуле от злости, но ничего поделать не может, руки скрестились на груди, а уголок губ, так и показывает настоящую сущность, ведь та всеми силами скрывает улыбку.
– А чего нет то? Давно ж не виделись, твою мать! – восклицает Олаф. Карвер молча сидит, его не покидает мысль о наёмниках, жаждущих заполучить свои кровавые деньги. Видимо пришло время расплачиваться за свои деяния.
– Слушайте, мать вашу! А тут в городе... Вы ничего подозрительного не заметили, твою мать? – Сомневается Олаф.
– Патруль, если только... Возможно опять бандитов пропустил этот алкаш у ворот... – Молвит девушка.
– За тобой охота, Карвер, твою мать. Как бы тебе не нарваться на них здесь... – Глазами пробежавшись по залу. – Мы, если что, всегда с тобой... – Кислый хлопает друга по плечу.
– Мать твою! – встретившись взглядами два друга завизжали от смеха, ведь те одновременно продолжили речь Олафа.
Проходит время за обсуждением, кушают и пьют пиво, каждый рассказывает смешные истории, обсуждают нынешнюю ситуацию в городе, Карвер рассказал о глупых наёмниках, не умеющих стрелять. Двое излагают свои цели и будущие планы. Проходит несколько часов.
– Карвер! Сука! – Заходит кричащий мужик в бар, с явно не добрыми намерениями, в руках у него старый, грязный пистолет точно украденный у местных солдат. – Ты убил моего сына, ублюдина! – Слезы бегут по лицу агрессора. – В дороге! – закусывает губу, из-за чего начинает кровоточить. Не очень тепло одет, расстегнут, как кажется, собирался в спешке.
– Твой сын? – ровным тоном разговаривает с явно нетрезвым взрослым мужчиной Карвер.
– Оружие брось! Чудовище! – размахивая свободной дланью и пистолетом. – Я неясно выражаюсь? А, тварь? – Указывает оружием на свою цель. Вокруг все только подняли головы от своей хмельности. – Быстро, падла! – Карвер кидает меч на землю. – И свой чудовищный пистолет! – Снимает кобуру с пояса, тоже кидает на пол. Мужчина стоит в дверях и не двигается, только дрожит. Вскоре трогается по окружности, отходя от двери по стене и дальше. – Пусть друзья твои тоже уберут оружие! – Все сделали как было сказано, а тот начал трогать лицо свободной рукой, кусая уже пальцы, и так кровоточащих от опасной, вечной и неблагодарной работы на стройке.
– Мой мальчишка... За что ты его убил? Что он тебе сделал, ты!? – Визжит, растягивая слова. Пускает слюну весь в холодном поту и плаче. – Вапора дрисня...
– Твой сын напал на меня. – Стрелок делает вдох. Рисковать своими товарищами он не может. Выстрелив первым, шальная пуля противника может попасть в ближних товарищей. Карвер не мог и подумать, что единственные его друзья заведут в такую ловушку. – Либо я, либо он. Как выглядел твой сын? – Ровно и томно.
– Нееет... Нет-нет-нет! – качая головой, удивляясь словам, и огнестрелом. – Я... ТЕБЕ! Ничего не скажу... Ты подохнешь тут. Да-да-да! Подохнешь, мразь! – взгляд немеет, руки перестают дрожать, а блеск в глазах испаряется. Бах!
Карвер видит, как пуля преодолевает пространство, рассекая воздух. Замечает и вспышку пороха, которая взрывает патрон. Мужчина, заплаканный стоит у стены, такой же испуганный, как и все в этой таверне. Стрелок чувствует жар, руки становятся огненными, ему тяжело себя контролировать, пуля сгорает перед плотью, казалось бы, уже должного умереть адаманта. Сам же падает на пол бледный, как молоко. Перчатки обуглились. Мужчина от страха бросает пистолет, тяжело и шумно упавший на деревянный пол, а после падает сам на колени без сил. Взгляд безмолвный. Все резко вскакивают и выбегают из зала. После выполз и сам агрессор из помещения.
– А! Опять херня творится! – Кричит хозяин таверны, стоящий за баром, глубоко плевавший, что творится в зале, пока деньги идут, а на тот момент все точно разбежались не заплатив.
– Карвер! Карвер! – Мираэтта теряет счастье.