Она протянула руку, и Стейн увидел зацепившуюся за ее ладонь вторую шпору. Руны на дужке опасно вспыхнули зеленым светом и погасли.
– А кто достоин?
– Ты. Она тебя выбрала.
Усмехнулась. И шпору в руку вложила, будто опасаясь, что Стейн может отказаться.
– Я?
Артефакт был холодным, и холод обжигал пальцы. Бессознательно, просто чтобы сравнить, Стейн достал из сумки пару. Звонко звякнул металл, из-за спины раздалось нетерпеливое ржание, а через мгновение Дэни подвела к Стейну жеребца.
Он был высок. Статен. И белая шкура его светилась зеленоватым, фосфорным светом.
– Ты – четвертый, – сказала Дэви. – Восставший. Сила призвала тебя, возвратила из-за черты смерти, и этой силе ты обязан служить.
– Служить? Силе? Но как же... война? – растерянно спросил Стейн и кивнул на шпоры в руках. – Разве артефакт не должен...
– Что? Остановить? Действительно веришь, что войну может остановить кусок металла?
Не верил. И магии всегда опасался, считая, что нельзя насильно повлиять на волю. То есть можно – на время. Закупорить, закрыть истинные помыслы в глубине сознания, но однажды все равно вырвутся – зрелые, оформившиеся, набравшиеся силы. И если войну начали люди, как один артефакт может закончить то, что длится десятилетиями?
– Металл не может, а вот человек. Если наделить этого человека силой, например. Вложить знания.
Отнять душу?
Души было жаль. Знания, напротив, манили. Конь опять же – казалось, Стейн о таком всю жизнь мечтал. Шпоры с глухим звуком защелкнулись на сапогах. Стейн вздрогнул и снова утонул в темных глазах ведьмы, которая призывно смотрела на него снизу вверх...
– Душа – большая ли плата за справедливость во всем мире? – шептал ковыль и льнул к ногам.
– Разве Единый не велел почитать законы его? – вторил ему ветер.
Дэви поднялась и взяла коня под уздцы.
– Люди забыли, для чего рождены, – бросила презрительно и протянула Стейну поводья. – Оскверняют дар самой жизни мелочными потребностями. Пора напомнить им.
– Напомнить?