Лабарту смотрел им вслед, не понимая.
Один из жрецов подтолкнул раба – тот шел как во сне, повязка у него на руке уже набухла кровью – прикрикнул:
– Поторопись! Они ждут нас!
– Стойте! – позвал Лабарту. – К кому вы ведете его?
Ур-Саг обернулся.
– К демонам, что пришли вчера в полдень, – ответил он.
Достаточно крикнуть – и остановить людей, или же пойти за ними следом, увидеть самому. Но Лабарту остался у дверей, стоял, пока не осела пыль от шагов, пока жар не утих в сердце и мысли не стали ясными. Тогда он вернулся во двор.
Поднялся на крышу – плетеные циновки шелестом ответили на шаги. Дальние дома уже не скрывали солнце, оно теряло алый цвет, раскалялось все жарче. Лабарту вдохнул утренний свет, закрыл глаза, обернулся на запад – туда, куда ушли жрецы, – и не знал уже, как мог не заметить прежде.
Людские жизни как солнечный узор на земле, движущийся от порывов ветра, и среди него сияние – словно блик в воде, словно отблеск медного зеркала. Знакомый, но чужой, никогда не вплетался в узор города прежде, не звучал в голосе Лагаша.
Память нахлынула, повлекла за собой, и голоса родителей зазвучали рядом.
«Придя в чужой край, – сказала Тирид, – отыщи демона, что владеет им, и проси права пить кровь в его городе. Или сразись, победи и забери себе его землю. Это правило нельзя нарушать».
«Ты будешь хозяином Лагаша, – сказал Шебу. – Сражайся за свою землю».
Он был хозяином Лагаша теперь, готов был встретить чужака, приветствовать или сразиться. А тот не пришел. Преступил правило, которое нельзя нарушать.
Но вчерашний день был наполнен запахами трав, вкусом воды Тигра, следами диких зверей. До заката Лабарту блуждал в степи, и как мог чужак, пришедший в полдень, найти его? У людей – свои законы, а правил Энзигаля они не знают.
Нужно ждать – скоро чужак поймет, что не один здесь. Скоро его сила станет ближе и ярче: от канала, по петляющей улице, он поднимется к дому Лабарту, и хозяин Лагаша выйдет говорить с ним.
Лабарту ждал. Город шумел, наполнялся движением. К полудню, когда когда солнечный свет превратился в жар, опьянящий демонов и нестерпимый для людей – Лагаш стих, его голос стал похож на шелест волн. Но солнце миновало зенит, склонилось к закату, и город вновь пробудился. Удлиннились тени, зазвучал гонг в храме.