— Кажется, ты знаешь, что я патрулирую…
— Я не про это, — обрывает Кромешник, мельком посмотрев на Джека и снова переключая внимания на Кошмар, который набирал силу, — Почему ты не улетел вместе со всеми, назад на Север, праздновать ваш праздник?
— А… Мне нужно было подумать, — беловолосый парнишка растерялся и, скорее всего, из-за этого ответил правдиво, не успев утаить легкую грусть в голосе. Но быстро вспомнив перед кем он находится и, вообще, кому отвечает, поспешно улыбнулся и непринужденно дополнил: — Они начнут без меня, да и думаю праздник продлится дольше, значит я успею, ведь Рождество выдалось замечательное. Кстати…
— Только попробуй сейчас поздравить меня с вашим дурацким праздником! — Кромешник не обернулся к нему, лишь раздраженно повысил голос, но тени моментально словили недовольство хозяина, резко перемещаясь по комнате и острыми иглами расползаясь на стенах.
Джек не сумел сдержать краткой улыбки, и поспешно опустил голову. А ведь он действительно хотел поздравить, опять забывшись перед кем находится.
Мальчик на кровати вздрогнул, и Фрост сразу перевел внимание, всматриваясь в хмурое спящее лицо.
— Может уже прекратишь? — нетерпеливо поерзав и желая спрыгнуть, да развеять плохой сон, быстро спросил Джек.
— Нет. Это тебе не золотые и прекрасные сны, — Питч хмыкнул, без удовольствия вспоминая Песочника, — Кошмар нужно поддерживать продолжительное время, а если прервать, послевкусие эмоций ребенка останется не понятным, и весь урок, что он получил во сне, можно будет выбрасывать на ветер.
— Не понимаю я тебя… И, вообще, на кой сижу здесь, вместо того, чтобы останавливать?!
— Напомнить о вашем — «всё хорошо и всё прекрасно»? Кто упустил Баланс? Ах… Да. Это был твой близкий друг — Хранитель Рождества, — брезгливо усмехнувшись, Кромешник отодвинулся от кровати, но Кошмар продолжил терзать ребенка во сне.
— Слушай… — Джеку и впрямь надоело, он конечно может постараться и не вмешиваться в «перевоспитание» детей, естественно в умеренных количествах и под его личным присмотром. Но переводить тему на Хранителей, опять на веру и на самого Николаса, это было чересчур, к тому же, с недавних пор у Фроста самого Хранители — больная тема. Дух Зимы спрыгнул с подоконника, и приблизился к нагло изучающему его Королю Кошмаров.
— Как интересно, Джек... — останавливая юного Духа, шипяще проговорил Питч, — В этой комнате два страха. Один — от ребенка, но вот другой… — он многозначительно промолчал, довольно смотря на Ледяного Духа.
— И чего же настолько начал бояться наш храбрый Джек Фрост?
Дух Веселья резко выдохнул и отвел взгляд. Эта задетая тема о вере и о Северянине. Да, сомнения всё больше брали над ним верх. И страх присутствовал в тех сомнениях. С каждым днем разрастаясь, и почти уже не помещаясь в больших прозрачных сейфах.
Желтые глаза Короля победоносно блеснули, и Кромешник самодовольно усмехнулся, делая шаг ближе, с довольством явного превосходства и всезнания смотря на растерянного и слегка злого Ледяного мальчишку.
— Маленький Снежный Дух боится предательства, боится, что его действительно используют? — наклонившись к Джеку, тихо проговорил Питч.
— Нет! Я думал над твоими словами, анализировал поведение друзей, но ты не прав! Они не могут так со мной поступить, и тем более врать всё это время. Ты еще раз ошибся, Кромешник!
— Настолько уверен? Можешь здесь и сейчас дать мне стопроцентное заверение, что это так? — Бугимен вскинул бровь, теперь более спокойно смотря на Фроста и не издеваясь над ним. Судя по колебаниям и отводу глаз юного Духа, тот не был уверен, и сам прекрасно это понимал. А Кромешник продолжил: