— Смеешь являться сюда, оскорблять и вымораживать моих последних теней, мальчишка? — злое и как всегда шипящее раздается за спиной беловолосого Духа, и он резко оборачивается, встречаясь с не менее яростным взглядом желтых глаз Бугимена.
Только это его не пугает, наоборот — движение посохом, теперь целенаправленное, и Духа Страха отшвыривает к дальней наклонной стене пещеры, приковывая острым льдом.
— Убью! — рявкает, не контролируя себя, Фрост, — Ты… Ты — тварь, что должна была сгинуть ещё тогда! Я тебя ненавижу и ты сдохнешь прямо здесь и сейчас!
Слова разъяренного мальчишки столь опасные, столь угрожающие и правдивые, что на секунды сам Кромешник теряется от такой первобытной ярости и силы; он никак не ожидает увидеть такого Джека Фроста. Он никогда не видел этого глупого мальчишку таким неуравновешенным, смертоносно опасным.
Единственное, что помогает избежать неминуемой смерти от следом летящих ледяных пик — тысячелетний опыт и самообладание. Король Кошмаров берет себя в руки и отдает четкие приказы последним теням и Кошмарам. Он скрывается на несколько мгновений в дымке, перемещаясь в пространстве, под досадливый звериный вскрик парнишки. Собственная интуиция, и поведение Фроста сейчас, заставляют с ним считаться, как с равным по силе и древности. Сейчас этот юный Дух действительно может и главное хочет его убить.
— Неужели тебя настолько науськали Хранители, что ты решил поддаться старой мести и извести всё зло на планете, а, Джек? — Питч перемещается сквозь тьму, почти мурлычет эти слова, издевательски, надменно тягуче, ещё больше взбешивая Джека, который принципиально решил уничтожить все подземелья и их обитателей аномальным холодом. И мальчишка ведется, пускает волны ледяной убивающей всё живое магии по кругу от себя, шипами режущего инея прокатываясь по всем помещениям и задевая Кромешника, разрезая в нескольких местах его длинное теневое одеяние и уничтожая нескольких теней и Кошмариков навсегда.
— Силён… — приглушенно шипит Король Кошмаров и снова мастерски ускользает в глубокое подпространство тьмы.
— Покажись! — рычит юный разъяренный Хранитель, — Живо покажись, трус! Или клянусь, Кромешник, я…
Джек давится следующим словом, когда перед ним в полуметре возникает Король Кошмаров, опасно зыркая на него злым взглядом и отшвыривая к дальней стене.
— Не так быстро, мальчик, — Бугимен хмыкает, тенями моментально вырывая из рук Ледяного Духа его, на данный момент, действительно опасное оружие, и для своей же безопасности призывает из тьмы свою косу, приближаясь медленно к Фросту, которого уже сковывают послушные жгуты темноты, приковывая к литому камню.
— Давай! — рявкает Джек, ненавистно смотря на приближающегося Темного Духа, в руках которого всё та же чернильная коса.
Джек сейчас не боится, лишь ненавидит, лишь готов самолично — одними руками разодрать этого Духа. Парнишку трясет в безумии боли и поглощающей ненависти, он задыхается подобно человеку и не понимает, что так сильно печет его сердце, так яро больно, так жестоко — невыносимо для Ледяного Духа. Невыносимо сжигающая все пустота и горечь. Все эмоции, обернувшись против него чертями, клокочут внутри, разрывая по кусочку и на живую, но Джек лишь с вызовом смотрит в желтые глаза своего врага, сжимая руки в кулаки и вымораживая жгуты сковавшие его.
— Давай! — вскрикивает Фрост повторно, когда лезвие теневой косы за миг оказывается у него возле горла; он не боится умереть даже как Дух. Он хочет умереть сейчас. Избавление ведь… Это проще, нежели чувствовать всё, что взрывается внутри, — Давай, тварь! Убей меня, как убил Джейми! Давай, паскуда! Ты победил! Победил! Ты вырвал у меня душу и жизнь! Давай, не медли!
— Повтори? — Кромешник почти осекается, замирает.
Он, решивший просто таким способом припугнуть мальчишку, вернуть его в адекватное состояние, не ожидал такого. Совсем не этого — ни этих слов, ни криков признания, настолько отчаянно искренних, истерических, ни, уж тем более, слез мальчишки, катящихся ручьем из голубых глаз.