душа от души твоей.
Слова выходили из уст дамы путанными и скомканными, но не по причине её косноязычия, а
лишь потому, что человеческий язык настолько примитивен и однообразен и не мог при всем
желании герцогини выразить всю гамму чувств, пылающих в её душе к покойному мужу.
Присутствующие в этот миг на площади разом стихли. И суровые гномы, и жизнерадостные эльфы, и изможденные осадой горожане склонили головы, проникнувшись горем владелицы замка, потерявшей любимого. Огорченные исчезновением гостеприимного хозяина замка эльфы и гномы
растеряно застыли, не понимая как действовать дальше. Заметив настороженность гостей, герцогиня
просияла улыбкой и громко обратилась ко всем собравшимся на площади.
- Храбрые воины! Как хозяйке замка мне очень приятно видеть вас в качестве дорогих гостей.
К сожалению, наши залы слишком малы, чтобы вместить такое количество пирующих. Поэтому
праздновать будем прямо здесь – на площади. Любимые подданные мои, скорее выносите столы и
стулья. Несите все запасы еды и вина из погребов, я возмещу вам все расходы на проведение
торжеств. Отблагодарим наших спасителей за их смелость и отвагу.
Мигом вся живая масса пришла в движение, хаотично разбежавшись по домам и башням, чтобы спустя считанные минуты возвратиться, неся в руках мебель, корзины с едой или катя перед
собой бочки, наполненные доверху вкуснейшим вином. Через час площадь было не узнать. Длинные
ряды столов наполнились посудой с выложенными блюдами такого необыкновенного аромата, от
которого закружились головы изголодавшихся воинов. Чего там только не было. Рыба в любом
кулинарном исполнении и во всём многообразии обитающая в водах Средиземного моря. Мясо на
любого ценителя: нежнейшая отварная перепелка, запеченные с травами поросята, тушеная
крольчатина с овощами и апогей всего пиршества - зажаренный на вертеле бык. Наисвежайшие
овощи и фрукты, которыми так славиться земля Лангедока. Вино лилось рекой, не переставая
наполнять опустевшие кубки пирующих. До поздней ночи на главной площади замка разносились
здравицы высокочтимым королям эльфов и гномов, звучала музыка и песни захмелевших
гистрионов, соревнующихся между собой в искусстве восхваления победителей. В этот день для всех
сидящих за праздничным столом не существовало разделения на людей, эльфов и гномов. Лавинор
по-приятельски похлопывал Гвинода по плечу, рассказывая очередную забавную историю.
Захмелевший гном, отвечая взаимностью, так крепко прижимал к себе развеселившегося эльфа, что у
того от могучих объятий бледнело лицо и сбивалось дыхание. Люди братались со спасителями, давая
взаимные клятвы в нерушимости дружбы между народами. Общий враг связал их в один крепкий
узел, в котором забывались старые обиды и процветали согласие с миром.
Глава пятая.
На исходе второго дня после битвы в Нарбонне, когда солнце упокоилось за линией
бескрайнего горизонта и луна воцарилась в своём сумрачном царстве, в небольшой комнатке
караульной службы освещаемой огарком свечи за столом сидел Клод - начальник стражи замка
виконта Безье. Пережевывая тушеные бобы с зайчатиной, он попеременно то горестно вздыхал, то
что-то бубнил себе под нос. Завершив с нехитрой трапезой, мужчина отхлебнул из кружки
прокисшую бурду, именуемую грудастой поварихой компотом, и проворчал: «Уж лучше было бы
напиться».
Приподнятое настроение, охватившее душу высокопоставленного стражника в начале недели, сменилось к её концу жесточайшей хандрой. Виной тому служили безрадостные слухи, заполонившие всю округу о гибели всей армии Гильома под стенами герцогского замка. Вести, разносимые бродячими артистами и музыкантами и не подтверждённые очевидцами, по той
причине, что таковых и в живых никого не осталось, были одна диковиннее другой. Кто-то
утверждал, что войско виконта пало из-за гнева Божьего. Дескать, Гильом и сам был, прости
Господи, гадиной, которую еще надо поискать, а уж про его воинов собранных из разбойничьего