Он поерзал, будто устраиваясь поудобнее, но на самом деле придвигаясь ближе к Эйприл. Может, именно она сможет увести его туда? Ей от этого легкого, ненавязчивого движения ей стало так радостно, что захотелось спрятать глаза от смущения.
Все время, что Эйприл была в этом месте, она чувствовала себя не целой, а половинчатой. Трудно жить, если совсем себя не помнишь. Она будто вынырнула из бездны и подозревала, что однажды может так же раствориться в воздухе, и всем будет все равно. Ее это пугало, но сейчас отчего-то и успокаивало. Если скоро тебя все равно не будет, то можно не заботиться о последствиях своих поступков и просто жить.
Стеф между тем быстро коснулся ее плеча, будто прося повернуться. Его вытянутое лицо, скрытое в сумраке капюшоном волос, навевало мысли о древнем жреце, постигающем тайны бытия.
— Не уходи, — произнес он тягучим голосом, и эти слова эхом отозвались у Эйприл в груди. — А если уйдешь — возвращайся скорее.
«А лучше забери меня с собой», — подумал он, но вслух произносить не стал. Смущенная Эйприл выглядела милой. А потом будто приглашающей к чему-то.
Теплое дыхание коснулось ее лба. Она видела только смеющиеся глаза, отчего сердце ухнуло, как перед прыжком с высоты. У нее закружилась голова, и ее немного повело. Стеф коснулся ее щеки, останавливая воображаемое падение, и подался вперед. Волнительное касание. Сначала щеки. Потом уголка губ. И, наконец, самих губ. Ничего особенного, но Эйприл растворилась в вечерней тишине.
***
— Куда ты так спешишь? — Стеф схватил ее за локоть, тормозя на полном ходу.
— Хочу успеть до темноты, — Эйприл опасливо покосилась на стремительно темнеющее небо. Ей не хотелось сновать по чистому полю в ночи.
— Ты вроде не боишься темноты, — прошептал он ей в самое ухо, обжигая чувствительную кожу жаром.
В этот раз они искали Хрустальный цвек, нужный для очередного лекарства. Чарли и Зима ушли вперед, а Стеф нарочно отстал, утягивая за собой и Эйприл. Его Хрустальный цвек интересовал много меньше, чем ее стройное тело со взрослыми изгибами. А вот Эйприл наоборот — она уже привыкла находить нужное растение первой и рвалась вперед, недовольная, что Стеф ее задерживает. Не хотелось уступать ни Зиме, ни, тем более, Чарли.
Эйприл хотела высказаться по этому поводу, но губы Стефа надежно запечатали ей рот. Он настойчиво привлек ее к себе, зарываясь пальцами в волосы и поглаживая, как кошку. Прикосновение было приятным, но, несмотря на это, у Эйприл страшно скрутило внизу живота. Будто подобный напор однажды не принес ей ничего хорошего. Стеф, на замечая этого, резко подхватил ее на руки и одним движением чуть ли не бросил прямо за землю.
Стеф вообще-то ей нравился, но такого близкого контакта пока не хотелось. Чужая похоть еще пугала юную Эйприл. Противно стучало в венах и стискивало в груди. Мерзкий холод набросился на спину. Стало брезгливо. Прикосновения Стефа казались липкими и влажными. Он в мгновение ока стал для нее малоприятным Змеем. Опасным малоприятным Змеем. Длиннопалая рука успела пролезть под бюстгалтер и сильно сдавила грудь. Стеф не хотел причинять ей боли, но разгорающееся внутри желание туманило разум и заставляло думать только о плоти. Эйприл стала добычей, загнанным зверем. Придавленная неподъемной тяжестью, задыхающаяся, сжатая стальными пальцами… Внутри поднялась волна ненависти. Надо отбиться! Любой ценой, любой ценой отбиться! Все, что угодно — пусть ее покалечат, пусть даже убьют, только бы отбиться! Только бы!
Эйприл, не помня себя, принялась без разбора молотить руками и ногами. Она даже не стала тратить силы на крик, вкладывая всю энергию в неуклюжие, усиленные звериным отчаянием удары.