— Она уже приехала, она будет служить в одном доме в Затонске.
— Ты знаешь, у кого?
— Знаю, у нас тобой, — рассмеялась Анна. — Павел узнал, что у нас теперь нет прислуги, и посчитал, что лучше Марфы нам не найти.
— Аня, это, конечно, хорошо, что он подумал о прислуге для нас. Но дело в том, что у нас нет возможности нанять ее. Жить ей у нас негде, ты сама знаешь, да и жалование ей Павел платил такое, которое мы себе позволить не можем.
— Яков, Павел нашел выход из положения. Жить Марфа будет у родителей, а к нам только приходить. За это она будет помогать маме с прическами и платьями. Он это обговорил с отцом, и тот ответил согласием.
— То есть с Виктором Ивановичем он это обговорил? А со мной, значит, это обсуждать было ни к чему? — нахмурился Штольман. — Хотя бы насчет того, что нам такая прислуга не по карману.
— Нет, с тобой обсуждать это было и, правда, ни к чему. Я сама сказала Павлу, что прислуге, служившей в его доме, мы не можем положить такое же жалование. На что он ответил, что ее жалование — это его забота, Марфа служит Ливенам, без разницы, в каком доме. Что он мог отправить ее в любое поместье, если бы была такая необходимость. Сейчас необходимость — обеспечить преданную Ливенам прислугу в Затонске.
— Ну Павел, Павел, — покачал головой Яков Платонович, — вот пройдоха! А ты сама бы хотела, чтоб Марфа помогала тебе?
— Да, она умелая, расторопная, с хорошим характером, а самое главное — относится к Павлу Александровичу и Саше с большим уважением и симпатией. Так же относилась и к Дмитрию Александровичу и будет относиться к тебе, потому что ты его сын… Кстати, она давно догадалась, что настоящий отец Александра не Дмитрий Александрович., а Павел. Павел сказал, что с ней можно говорить обо всем, что касается семьи, так как полностью доверяет ей.
— Доверяет настолько, что не боится, что она, догадываясь или зная тайны семьи, может сделать это достоянием общественности?
— Яков, она догадалась про Сашу, когда он был совсем маленьким, а ему сейчас восемнадцать. И никто этой тайны за столько лет не узнал. Она поняла, что я знаю правду про Сашу, иначе бы и словом об этом не обмолвилась. Такого преданного человека среди прислуги найти трудно, да и не среди прислуги тоже.
— В этом ты абсолютно права. И для меня это много значит. Но мне не по себе, что мы будем пользоваться ее услугами, которые оплачивает Павел.
— Ну не отправлять же Марфу обратно к нему только из-за этого? — насупилась Анна. — Она очень хотела, чтоб у нее была хозяйка, а князь так и не женился. Вот ей выпал случай прислуживать даме, а мы из-за нашей… излишней щепетильности лишим ее этого… Это тоже неправильно…
— Но ведь она не будет только прислуживать тебе, насколько я понимаю. Ей придется делать по дому все, а это не то же самое, что одевать хозяйку и причесывать ее.
— Это только до того времени, пока мы не переедем в Петербург. Там она будет заниматься мной и нашими комнатами… Яков, так предложил Павел. А его, как ты понимаешь, переубедить трудно, он все равно будет настаивать на своем. И еще, думаю, он обидится, если мы отправим Марфу обратно к нему. Может, ты все же разрешишь ей остаться у нас?
— Так Вы с Павлом мне, похоже, и выбора не оставили… Пусть остается… Но я потом поговорю с ним, возможно, мы с ним придем к какому-то соглашению, например, что мы будем платить Марфе хотя бы часть жалования. Это было бы… справедливо, да и кроме того, тогда бы ты считалась ее настоящей хозяйкой… Это лучше, чем ситуация, когда Павел вроде как… одолжил ее нам…
— Да, наверное, такой вариант был бы наилучшим, — согласилась Анна.
— Аня, тебя беспокоит еще что-нибудь помимо того, что я мог не согласиться оставить у нас Марфу?
— Разве только то, что мама устроит мне допрос о том, как было в гостях у князя.
— Ну этого она не упустит. Но ее можно понять, не так ведь часто тебя к себе в дом приглашают князья.
— Да, до этого приглашал только Разумовский, — сказала Анна и пожалела, что напомнила о соседе-князе. Якову такое напоминание точно не понравится. — Извини, что сказала это.
— Аня, за что? Не ты, так Мария Тимофеевна бы непременно заикнулась о нем. Да, мне было неприятно, что ты жила у Разумовского, но в то же время с этим у меня связано очень теплое воспоминание — как я пришел проведать тебя, сорвал цветок с княжеской клумбы и преподнес тебе. И как ты его приняла — с радостью.
— Да, Яков Платоныч, знаков внимания от Вас ждать было… как у моря погоды…
— Но ты же понимаешь, почему… из-за обстоятельств… А не потому, что я неотесанный чурбан… Хотя и позже я тоже, к своему стыду, подарками тебя не баловал… Но за пальмой, которую тебе принес, я ухаживал. Мне, кажется, что за время твоего отсутствия она даже немного подросла.
— Да будет тебе! Подросла она! Как будто я отсутствовала не чуть больше недели, а несколько месяцев.
— А мне эти дни казались месяцами. Мне тебя не хватало… Не знал, как скоротать время…
— Делом бы занялись, Яков Платоныч, — усмехнулась Анна. — А то Коробейникову об этом постоянно говорите, а сами…
— Нет, делами я занялся… Среди прочих побывал в Дворянском собрании, и даже не один раз.
— Яков, ты серьезно?