— А мы что, будем беседовать втроём? — и она недовольно поморщила носик.
— А разве у нас с Вами интимная беседа?
— Нет, но…
— Ну раз нет, то, думаю, присутствие моего летописца нам не помешает.
— Кого?
— Летописца. Вы точно журналист?
— Да… — и девушка густо покраснела.
— Понятно, — выдохнул он, — Вам автограф?
— Если можно, — чуть не плача, прошептала она.
— Можно, если Вы пообещаете больше никогда не обманывать.
— Обещаю!
— Кому на память?
— Тоне… а ещё, если можно, Варе и Наташе.
— О, да у вас целая банда, как я погляжу, — девушка ещё гуще покраснела, а он, написав именные пожелания, отдал ей блокнот.
— Спасибо, — и она попятилась к выходу, прижимая блокнот к груди так, будто это была самая большая ценность в ее жизни.
— Что это было? — спросила я, когда псевдо журналистка покинула буфет.
— Так бывает. Некоторые молодые девушки не хотят соблюдать личные границы между собой и кумиром. Кто-то караулит на лестнице, кто-то обрывает пуговицы, а самые изобретательные, под видом корреспондентов, пытаются взять интервью. Представляешь?
Уж я то представляла… как никто другой представляла. Более того я действовала по тому же сценарию. Не так топорно и по протекции самых сильных мира сего, но канва была та же. Я закашлялась.
— С тобой все в порядке?
— Да, просто поперхнулась. И часто к тебе такие журналисты приходят на встречу?
— В последнее время все чаще. Но у меня глаз намётан. Меня не проведёшь! — ну да, ну да… , — Кстати. А что ты думаешь о том, чтобы на самом деле работать со мной?
— Боюсь спросить-в качестве кого?
— В качестве летописца, конечно, — и он захохотал.
— Интересная должность.
— Нет, на самом деле я думаю о том, чтобы как-то систематизировать мои мысли относительно актерской профессии, режиссуры, разных авторов, произведений.
— Своего рода мемуары?
— Упаси Бог. Я не такой великий. Кому будут интересны мои рассказы? — ах, если бы ты только знал…, — Нет. Это скорее для себя. Плюс меня крайне утомляют вот такие неудавшиеся интервью. Это хорошо, что мы здесь и потеряли не так много времени. А бывало, что мне приходилось ехать из театра куда-нибудь на окраину, на Сокол например, чтобы получить вот такое. Может ты могла бы взять на себя первоначальные договорённости по интервью.
— Ты предлагаешь мне стать фильтром?
— Именно! Было бы так чудесно, если бы ты согласилась.
— Я не против.
— Вот и чудно!
Опять же — восхищение от дневной Москвы. Без пробок. Без толп народа. Ещё 20 минут и — вуаля. Мы на Шаболовке.
— Знаешь, мне тут до дома по прямой. Может быть я пока поеду, соберу вещи, а ты потом за мной заедешь? — я понимала, что мне необходимо написать Виктору письмо и спрятать ноут с планшетом. А ещё мне очень хотелось подумать. Осознать то, что произошло за каких-то два дня.