Тонкий, хрупкий с виду, он был решителен и смел — а это и было самым главным.
И гордым — он был благодарен за спасение, но унижаться не собирался, и это было просто замечательно. Ведь сколько людей, называвших себя Пророком, которого так ждали все кочевники, оказывались трусливыми, алчущими славы и богатств безумцами?
У мальчика были глаза Древнего Создания, словно бы прожившего не одну жизнь и смотревшего на мир устало, но с интересом.
Всё в нём с виду было безобидным, он казался беспомощным, не способным защититься, но в седле сидел уверенно и привычно, что, впрочем, было не удивительно.
И лишь взгляд его пугал.
Ребёнок со взглядом старого воина.
Айша была счастлива, что успела спасти его, предотвратив роковую ошибку племени Ритта.
Ведь если бы ритуальный кинжал вонзился бы в худую грудь, чтобы спустя несколько мгновений только что бившееся сердце оказалось в руке жрица, её народу пришлось бы полностью стереть из истории Ритта — и людей, и все упоминания о них.
Ведь убийство Пророка им бы не простили.
Никогда.
***
Аран осознал, что стоял посреди непонятного помещения — скорее всего зала какой-то пещеры, потому что неба не было видно — и смотрел в черноту.
Не было видно ничего, разницы между раскрытыми и закрытыми глазами не было.
Не было и звуков, кроме собственного, тоже почти бесшумного, дыхания и биения сердца.
Однако Аран вдруг чётко понял, что находился здесь вовсе не один. Какая-то невидимая Тень промелькнула, но юноша решил подождать, понаблюдать, а потому тот замер изваянием самому себе.
Другая Тень промелькнула подальше, а потом третья, четвертая.
Они явно были живыми, Аран чувствовал в них Искры, но ни их очертания, ни вид, ничего нельзя было разобрать в кромешной тьме.
Вдруг зажглись два ослепительно белых огонька, однако, совсем не разбивших тьму, а наоборот, сделавших её более глубокой. Аран долго смотрел прямо в эти огоньки, не моргая и не отводя взгляд, пока не осознал, что это вовсе не огоньки, а глаза.
Без зрачков, белые, светящиеся глаза.
И их хозяин с интересом изучал его.
Это была одна из тех самых Теней.
— Вот и ты, странный человек…
Ещё несколько огоньков зажглись — теперь все Тени смотрели на него, словно чего-то ожидая.
Аран не пошевельнулся, продолжая стоять ровно.
— Странный… Глупый?
Тени начали кружить вокруг него, медленно приближаясь, и только самая первая Тень, чей голос он с удивлением узнал, осталась на месте так же, как и он, замерев и чего-то ожидая.
— Нет… Отважный…
Что-то невидимое хлестнуло Арана по ногам, задело за руку, но он продолжил играть в гляделки с первой Тенью.
— У него храброе сердце и душа дракона…
Тьма не рассеивалась от такого количества огоньков, и это было удивительно. Аран старался не выдавать своей растерянности, но он совершенно был озадачен тем, что не понимал: в голове раздаются эти голоса или он их слышал.
Постепенно наваждение стало спадать и очертания Теней начали проявляться. Юноша уже мог различать красивые, изящные и смертоносные силуэты.
И догадка, пронзившая его, заставила замереть и даже перестать на миг дышать.
— Не боится… Восхищается…
А голоса, разные и невероятно похожие друг на друга, продолжали звучать.
— Восторгается…
Начал откуда-то появляться свет, помещение действительно оказалось пещерой со странной круглой площадкой посредине. Пол был совершенно гладким, ровным, рукотворным.
Как оказалось, Аран стоял посреди круга со странными, слабо светящимися сейчас символами.
— Ты нас понимаешь?
— Да.
Его собственный голос, чуть хрипловатый из-за волнения и жажды — когда он в последний раз пил? Сколько он здесь вообще находится? — казался чужим. Пересохшие губы разомкнулись с большой неохотой, и только одно единственное слово, тихий выдох скорее даже.
— Всё?..
— До единого слова, — утвердительно ответил он.
— Что же… Мы будем учить тебя, Аран, брат Фурии.
Странное состояние полностью спало, и Аран с удивлением осознал, что всё это время — сколько времени? — он смотрел в глаза грозной с виду Ночной Фурии.