Дракон оскалился и явно приготовился превратить детей в кучку серого пепла, который и так витал в воздухе, мешая нормально дышать, от которого хотелось кашлять, глаза слезились, и першило в горле.
В его глазах горела такая неописуемая ненависть, какую не встретишь у людей.
Но то была не животная ярость, не звериная жажда крови. Эта пышущая жаром ненависть была совершенно осознанной.
В последний миг Магни сумел отскочить в сторону, рефлекторно дёргая сестру за руку, оттаскивая её подальше от опасности, закрывая Мию собой.
Девочка не пострадала — только охнула, когда заметила на предплечье брата обуглившуюся ткань туники и большой ожог.
Магни же, казалось, даже не почувствовал боли, а она должна была быть страшной — взрослые кричали и ругались, поминая Хель, Локи и всех их сыновей, братьев и сестер и от меньшего.
Он сделал на тот момент поистине безумный поступок — посмотрел Чудовищу прямо в глаза и тихо, но с угрозой зарычал.
Дракон несколько опешил, ровно на те секунды, ставшие роковыми.
Осознав и осмыслив дерзость мальчишки, он тоже оглушительно зарычал в ответ и приготовился новым потоком пламени уничтожить наглеца.
За миг до, казалось бы, неминуемой гибели детей, мелькнула ещё одна тень.
Эта тень набросилась на дракона, утробно рыча.
Ночная Фурия.
— Ты чего, Фурия? Это же человеческие детёныши, они вырастут и будут нас убивать! — зло прошипел дракон.
Магни со смесью ужаса и восторга наблюдал за битвой двух опаснейших драконов, ни капли не сомневаясь в том, кто именно победит.
Но осознание того, что он услышал, как дракон говорил, и даже сумел его понять, поражало мальчика.
Однако услышанная фраза говорила о гораздо большем, чем просто понимание драконьей речи.
Фурия действительно не просто поссорилась с этим Чудовищем — она защищала близнецов.
И это завораживало и пугало.
— Ты даже не представляешь, что с тобой сделает любая из оставшихся в живых Фурий, если хоть волосок с их голов упадёт! — послышался ответ Фурии.
Драконы то сцеплялись, пытаясь ранить противника когтями и зубами, то отступали друг от друга и кружили, рыча и шипя.
Никто не пускал в ход пламя.
Видимо, драконы понимали, что едва ли сумеют причинить вред друг другу огнем.
Или просто они не хотели напоминать друг другу, что есть более быстрый способ всё закончить.
— С каких пор тебя люди интересуют? До этого ты убивал их без малейшего зазрения совести.
Под сей милый диалог дети попытались незаметно отойти в сторону, подальше, но этому не суждено было случиться.
Чудовище увидело неудавшихся беглецов и бросилось в их сторону — Фурия ему на перерез.
Дитя Ночи закрыло собой близнецов, всем своим видом показывая, что не подпустит.
— Не просто так убивал любых — мстил, как полагается по древнейшему священному закону всех Фурий — мстить убийцам собратьев.
Так вот почему эта Фурия убивала их соплеменников — мстила за своего предшественника!
И ведь многие люди вели бы себя в такой ситуации едва ли иначе…
Мальчик не держал зла на дракона за убитых олуховцев — они все до единого очень плохо говорили об их братике, а память Иккинга Магни старательно оберегал, не желая позволять осквернять кому бы то ни было память о погибшем.
— Но это-то просто человечки.
Дракон снова попытался добраться до детей, Фурия снова не позволила ему это.
— Нет, это брат и сестра Арана, Короля Драконьего Края, а он из тех, кто не погнушается развязать войну между двумя гнёздами ради мести за своих! Думаешь, Королева скажет тебе за это спасибо? Заранее предупрежу — их стая раз в пять более многочисленна.