Он произвёл на девушку неизгладимое впечатление.
Все парни этого возраста из её племени были или бугаями под два метра ростом с горой мышц и с разной степенью глупости, в иных случаях доходившей даже до абсурда, или маленькими задохликами, зачастую не доживавшими даже до пятнадцати лет.
Аран не относился ни к одной из этих категорий — он был стройным и жилистым, быстрым и ловким, сильным и умным…
Он был идеальным Лидером.
Если искать отражения викингов в драконах, то виденные ею до этого люди были Громмелями и в редких случаях Ужасными Чудовищами. Но Арана не просто так называли Братом Фурии — отражение этих прекрасных в своей грациозной смертоносности созданий было заметно в нём любому внимательному человеку.
Король Драконьего Края, её Мастер, её Учитель был Фурией, заключенной в человеческое тело.
Так считала Сатин и пока ни разу не усомнилась в своих выводах — всё только подтверждало их.
Надо сказать, что, вежливо сопровождённые на Драконий Край, дабы предстать перед Королём этого Гнезда, границы которого им пришлось пересечь, Сатин и Буря не ждали снисхождения с его стороны.
О Брате Фурии ходили разные слухи.
И Убийцу Красной Смерти, как его льстиво прозвали некоторые драконы из стаи падшей Королевы, нельзя было не бояться. Хотя всем было прекрасно известно, что, по факту, её убили Фурии — отряд Алора, сам Брат Короля и Тагуш — агент Драконьего Края в Гнезде Красной Смерти.
Но для драконов было достаточно того факта, что Фурии последовали приказу человека, чтобы начать уважать, боготворить и бояться Короля Драконьего Края.
Про него говорили, что свою стаю он едва ли не баловал — не ограничивал свободу перемещений драконов на территориях Гнезда и союзных ему стай, защищал от Охотников и Ловцов, не заставлял делать какую-нибудь неприятную работу. И гарантировал безопасность Гнезда.
И про него же говорили, что к чужакам он относился настороженно и даже иногда враждебно — если те проявляли неуважение и агрессию.
Ну, тут было понятно и даже логично — на территории Драконьего Края его Король был в буквальном смысле Всем — Законом, Волей и Карой. И если чужаки проявляли неповиновение на территории Арана…
Что же, они сами были в таком случае виноваты в собственных бедах.
Но к Сатин и Буре он отнёсся с теплотой. Принял, обогрел и накормил. Очень забавным фактом оказалось то, что отец Бури был драконом матери Арана — такое вот странное и необычное родство, больше духовное, нежели кровное, но не суть.
А потому, когда Буря назвала девушку Стражем, ожидая, что Король Драконьего Края отправит их куда-нибудь в Старшее Гнездо, или куда-то наподобие того места, очень удивилась, узнав, что Аран имел полное право сам брать себе учеников.
Правда, по его словам, учеников себе искать пока он не планировал, но раз она, так сказать, сама прилетела к нему, то могла оставаться — выбор был за ней.
И между неизвестностью и человеком, которым она искренне восхищалась, она выбрала Арана.
И собственное ученичество.
И не пожалела.
В тот день, когда она встала на колени перед Королём Драконьего Края и поклялась в верности его учению (как было положено по обычаям всех народов, племён и цивилизаций — ритуал принятия становления учеником у всех одинаков), её новоиспеченный учитель её уже не в первый раз удивил — пустил под крышу своего дома.
И в уютной, домашней обстановке, угостив большим стаканом ароматного травяного отвара (запах которого ассоциировался у неё с солнцем, летом, теплом и, почему-то, с счастьем) стал расспрашивать о её знакомстве с Бурей, о жизни на её родном острове и о её отношении ко всему происходящему.
И Сатин рассказала.
И о том, как нашла Бурю раненой в лесу, и о том, как выхаживала её.
И о том, как та отказалась улетать без своей новой подруги и до последнего оставалась с ней. До самого побега, в результате которого они оказались на Драконьем Крае, хоть путь держали в Белое Гнездо.