Купер вдруг понял, что, как бывшая обитательница Земли, сколько бы времени с тех пор ни прошло и сколько бы миров она не сменила, Тея испытывает к нему родственные чувства. Связывало ли нечто подобное выходцев с других планет? Неужели он только что вступил в такой неправдоподобно эксклюзивный клуб? Их с этой женщиной объединяло что-то столь вечное, что он был просто шокирован. Она была знаменита, подлинная звезда, родившаяся и умершая за две тысячи лет до него, и все же Леди до сих пор была готова принять его за земляка. Или даже ближе – она назвала его братом. И не имело значения, что она, как он понимал, являлась последним подлинным фараоном Египта, а Купер – всего-то чересчур образованным широкоплечим американцем с пустой заносчивостью и полным отсутствием навыков выживания.
Она подошла ближе, и ароматы цветов и яда стали сильнее.
– И все же ты не ответил на мой вопрос, хотя, быть может, я и задала его слишком рано: как у тебя обстоят дела с верой, дитя Рима? – Кончики ее пальцев выбивали ритм на его предплечье.
Купер потряс головой и заставил себя принять сидячее положение, наплевав на наготу и причинявшие боль ссадины. Ему хотелось, чтобы ответ прозвучал достойно:
– Не думаю, что местные всерьез отличаются от тех людей, которых мы знавали дома. Я уверен, что потребность в чем-то… большем… универсальна. Вот только не могу себе представить – учитывая масштабы всех этих миров и наших жизней – бога достаточно могущественного, чтобы уследить за всем. Что значит Христос, когда речь заходит о чем-то столь грандиозном? – Он показал на окно, где два похожих, словно близнецы, лазурных солнца поднимались над горизонтом, окрашивая небосвод в оттенки бегущей воды.
– Он был куда более милым человеком, чем ты себе представляешь. Мы, те, кто утверждал, будто является детьми богов, редко бывали настолько добры к людям. – Тея расхохоталась, и Куперу вдруг померещилось, что ее окутывает тонкая аура страха – постоянный подземный поток, струящийся под поверхностью ее слов. Не требовалось быть студентом исторических наук, чтобы понимать: она строит планы внутри планов. – Или ты ожидал, что я скажу: «Он был просто воплощением сострадания»? Должна признаться, я не очень-то много внимания уделяю тем, кто идет по моим стопам. Был ли он всепрощающим? Так ведь и я тоже когда-то являла собой воплощение бога на Земле. Я была самим солнцем, Купер, и если уж сравнивать меня с Иешуа из земли Ханаанской, то мой финал был ничуть не менее горестным.
Ее плечо дернулось, высвобождая руку из платья и обнажая одну тяжелую грудь. Плоть пятнала, подобно татуировке, вереница колотых ранок – не одна пара, но многие и многие, словно Тея накачивала плоть ядом, пока та не была готова взорваться.
– Мои дети мертвы. Зачем мне материнское молоко? – Она пожала плечами и вновь закуталась в одежды. – Я отдала себя змеям, и теперь мои груди дарят совсем иной сок.
– А разве, – внезапно озарило Купера, – эти шрамы не должны были исчезнуть, когда ты умерла? Или это новые?
Она вновь улыбнулась, на сей раз – озадаченно. Купер подумал: а бывало ли так, чтобы эта женщина проигрывала? Она ведь ухитрилась превратить в триумф даже собственное самоубийство.
– Ты наконец-то начал задавать умные вопросы, невинная ты моя душа! И, быть может, тебе удастся пережить грядущие испытания. Именно так все и должно быть. Так и случилось. И уже случалось неоднократно в десятках десятков сфер. Мое путешествие было не столь уж прекрасным, как тебе, Купер, может показаться. Многие из своих жизней я провела в тумане саморазрушения, упиваясь своей утратой, и в пути нашла змей куда более редких, нежели та, чей поцелуй, как я когда-то думала, станет для меня последним.
Благодаря их поцелуям я стала чем-то большим, чем просто женщиной, а в чем-то – меньшим. Я не могу ни умереть, ни Умереть, как не могу и покинуть это место. Яд проник в меня слишком глубоко, и теперь я прикована к сему городу столь же надежно, как и все остальные его шлюхи.
Купер не мог представить эту женщину, чью личность он только начал принимать, в качестве проститутки. Впрочем, мог ли он представить ее хоть в какой-то роли? Две ли стороны у монеты или только одна? Вокруг Леди, словно вуаль на сквозняке, трепетала тень старательно подавляемого страха.
– Улицы Неоглашенграда таят много всего странного, – увела она разговор от темы Истинной Смерти. Купер подумал, что если постарается и раскроет свой разум, то ощутит страх всех этих людей… целое море… и, быть может, захлебнется в нем. – Тебе известно про карточную игру, в которую нельзя выиграть?
– «Три шлюхи»? Да, Эшер предостерегал меня.