— А ну стой, – тихим рыком я шикнул на Хагрида, который медленно доставал арбалет из-за спины, плавно дергая за ремень.
— Не уберег… – подвывал лесник в такт медленной поступи опасной хищницы.
— Хагрид, мать твою за ногу да через хребет Хвостороги, не трожь арбалет!
— Чего? – с побелевшим лицом и глазами, расширенными в ужасе, промямлил лесник.
— Быстро сел на землю! Живо, оглобля волосатая! – и, подав пример, сам бухнулся на задницу.
Увидев, что и великан повторил за мной, я тут же стрельнул в него глазами и, поймав его взгляд, сказал:
— Делай, как я, и ни звука.
Резко поднеся ладонь ко рту, я изо всех сил укусил себя, отодрав пласт кожи и проследив за тем, как Хагрид сделает то же самое, лег на спину, расставив руки.
— Гарри, я не понимаю… – тихо шептал паникующий здоровяк.
— А ну заткнулся, и не шевелись, как подойдет, вообще не дыши, понял?!
— Да-а, – промямлил здоровяк и начал сопеть потише.
Что я делаю? Я и не знаю, но все мое естество кричит, что так правильно, я был расслаблен и в то же время напряжен как тетива лука, натянутая ловким стрелком. Я был готов сорваться в полет паники, словно та самая стрела, улетев в свой последний путь.
Тихие шаги и тяжелое дыхание приблизились ко мне, через пару секунд я ощутил горячее дыхание у себя возле щеки и открыл глаза. Они встретились с багровыми омутами адской бездны, в которых все же читалась жизнь. Обнюхав меня, она подошла к левой руке и слизала кровь, шероховатый язык рвал рану и сдирал кожу, но я молчал, содрогаясь от волн боли. Пару минут пытки – и она отошла от ладони, что горела диким пламенем, но я все еще лежал без движения, боясь спровоцировать хищницу. Через пару минут я услышал тихое клокочущее мурчание огромной кошки и медленно сел. Покрутив глазами, я увидел бледного Хагрида, что так же сидел, не отрывая взгляда от разлегшейся рядом хищницы: она прилегла на бок, тяжело дыша, её надутый живот резко сокращался, а она тихо подвывала.
— Хагрид, ты у котов роды принимал? – хриплым голосом спросил я у застывшего в ступоре великана: он со страхом и разгорающимся обожанием смотрел на опасное существо, что могло разорвать необученного мага и огромную также необученную гору мяса за пару секунд.
— Не-е, только у фестралов.
— Снимай пальто, да поживей.
— Зачем?
— Снимай говорю! – прорычал я и, подойдя к великану, начал ему помогать. Стащив тяжелое пальто, я медленно под внимательным взглядом достал палочку: – Реласио.
Из кончика палочки полилась струя кипятка, пропитывая исходящей паром водой огромное и мешковатое пальто. Тут же ударив себя по лбу, я подскочил к нему и начал рыться в кармашках, обжигая руки:
— Где же чертовы перчатки? Хагрид, где перчатки из драконьей кожи, ну те, которыми ты хвалился?!
— Лиловый, такой с вышитой зеленой нитью биркой.
Найдя чертов кармашек, я вытащил огромные перчатки – постаревшие и местами облупившиеся от времени, но все же из драконьей кожи.
— А теперь слушай внимательно, слушаешь? – и, подтянув за бороду непонимающего, что происходит, великана, придвинул его к себе, чтобы наши глаза встретились:
— Сейчас ты идешь к дому, берешь огромный таз и много-много бинтов, также мне все равно где, но ты найдешь упитанного бычка и ведешь сюда. Понял?
На что он лишь закивал головой и, выцарапав мои пальцы из косматой бороды, спросил: