Я же метнул окурок в сторону, выдохнув дым сквозь плотно сжатые зубы, и, набросив вновь развернутую мантию отца, быстрым шагом и со спокойной душой пошел обратно.
========== Глава 29 “Встреча” ==========
Подняв голову вверх, я как идиот сверлил закрытое окно, не в силах вспомнить нужное заклятие, сомневаясь даже, что я его знаю, – это не добавляло оптимизма. Тихую злость вот, например, добавляло, особенно вспоминая или строя предположение, что на девяносто процентов верное, о том, что Грейнджер точно его знает. Плюнув на все – хуже уже не будет, – я смотал мантию, заправил ею за пояс сзади, запахнув поверх свитером, и двинулся к главным воротам с вепрями, охраняющими вход. Они поблескивали медными боками в отсветах луны и словно скалились в насмешке. Так что я, нагло показав им средний палец, прошел к двери, что была расположена в левой от меня створке, и дерзко толкнул её вперед. Каково было мое удивление, когда она поддалась и открыла мне вид на пустующий вестибюль и мраморную лесенку в три ступеньки, предшествующую ему. Подняв бровь в немом вопросе, я вновь достал мантию и с улыбкой накинул ей на плечи, закрыв дверь, чтобы тут же чуть не умереть от испуга, увидев багровые глаза облезлой кошки, что буквально сверлили то место, где я стоял секунду назад. Сделав шаг, я увидел, как она посмотрела прямо на меня, и, вновь запаниковав, бросился наутёк под её звучные мяукающие комментарии и шипение. Я бежал словно марафонец, перепрыгивая ступеньки и соскальзывая задницей по перилам лестниц, наверное, мои ноги и руки изредка семафорили в полутьме, что что-то здесь не так, и подтверждением была шаркающая походка Филча, что преследовал меня с невероятной быстротой, словно он сквозь стены ходит, хрыч старый.
Мечась по коридорам, я прятался за гобеленами, но кошка неустанно меня находила. Пару раз наподдав ей ногой, я лишь раззадорил её пыл, и под грохот падающих доспехов я вновь мчался вперед. А Филч все бормотал за спиной, лучась предвкушением доброй охоты.
Чуть не обделавшись, когда я нырнул за постамент, в то время мимо него пролетел Снейп с развевающейся за спиной мантией, я вновь пустился наутек, стараясь бежать по коврам и издавать поменьше звуков. Спина вспотела, как и грудь, волосы были мокрыми, а ноги болели, вторя горящим легким. Не придумав ничего умнее, я устало нырнул в первую попавшуюся незапертую дверь и, привалившись к ней спиной, защелкнул щеколду замка.
Сползая на холодный камень пола, я жадно ловил ртом воздух, чтобы затем, закрыв рот ладошкой, задохнуться от истерического смеха. Прошло минут двадцать, пока я не успокоился и не удостоверился, что преследователи потеряли след. Чувствуя себя победителем, я окинул взглядом помещение, уставленное старыми партами вдоль стен. В дальней от меня части аудитории я увидел высокое зеркало. Когтистые лапы упирались в камень пола, витая рама серебрилась в отсветах лунного сияния, лившегося из окна, а дымка зеркальной глади пузырилась мыльными разводами, будто шевелившимися и менявшимися, местами хаотично и в то же время пугающе строго.
Сердце ускорило свой ход, когда я осознал себя, идущего к нему, деревянной походкой. Сердце сжалось, подарив боль, душа выла струной, а дыхание перехватило, когда я услышал его зов.
Снова я очутился на той поляне в немом окружении кентавров, и слышал её вой у колонн древних руин, слышал писки котят и жалобный плач Хагрида, который не должен был слышать.
Сопротивляясь его зову, я сделал шаг назад, чтобы вновь вернуться обратно, ведь я слышал её песни. Нежные и ласковые, видел ореол её волос и ощущал нежность рук. И вновь я делаю шаг назад и два шага вперед, озноб бьет все тело, сердце выпрыгивает из груди, и я слышу смех. Заливистый хохот отца и лающий смех другого человека, такого родного и веселого…
Тени сгущаются на его кромке, образуя силуэт моего роста, белоснежная кожа лица, мягкая чарующая улыбка и простые одежды. Он с улыбкой произносит свое имя, и за его спиной возникают они. Красивая женщина, что, обнимая мальчика, плачет слезами счастья, и высокий мужчина в очках давит скупую мужскую слезу, обнимая её – мою маму. Я видел его волосы, такие же вихрастые на затылке и черные как смоль, его подбородок… Я видел её зеленые омуты глаз – моих глаз, – что не скрыты за линзами очков.
И я вновь делаю шаг назад, отдернув руку, что вот-вот дотронется пальцами к пузырящейся и выгибающейся в мою сторону зеркальной глади.
— Ненастоящие, вы ненастоящие…