Себастьян приподнялся и перегнулся через стойку, чтобы достать ведерко со льдом и ещё тоника. Покачнулся и схватился за стойку, а потом плюхнулся обратно. Без костюма, дорогих тяжелых часов и рубашки с запонками он выглядел его старшим братом из детства, тем, кто сыграет в монополию и поддержит идею создать радиостанцию.
Бенджамин представил, что его тоже заберут призраки.
Нет.
Ни за что.
Родика только едва направила его, но ведь не просто так он может общаться с призраками! Должен быть способ победить проклятие. Может, стоит сжечь дом и пройтись огнём по земле? Бенджамин живо представил, как эпично это может выглядеть… но тихий голос Себастьяна отвлёк от языков пламени.
— Ты пропустил милую сцену с мамой.
— О! Она говорила, что всё зашло слишком далеко?
— Типа того. Заламывала руки и просила нас остановиться. Упрекнула, что из-за нас умирают люди.
— Точнее, из-за меня.
— Ой, перестань.
— Ты знаешь, что она мне единственному сказала, как я виноват в смерти Делии?
Себастьян выпрямился и медленно повернул голову. Когда он хмурился, на лбу пролегала глубокая морщинка, делая его чуть старше. Мимо бара прошла шумная толпа. кто-то даже стукнул в дверь, но увидел табличку «закрыто».
— Какого чёрта!..
— А вот. Уже после похорон. Подошла и в своей мягкой манере уточнила, почему так оказалось, что Делиа пошла на лёд сама, когда я согласился за ней приглядеть. Не смотри так, ну. Я всегда знал, что она не хотела второго ребёнка.
— Не совсем так. Анка как-то напророчила, что её второй ребёнок станет мертвецом.
— Что ж, тогда и не стоило давать жизнь мертвецу.
Бенджамин не смог сдержать горечь в своих словах, хотя понимал, что сейчас в нём может говорить крепкий виски и ощущение, что он бесполезен. Он не смог уберечь Делию, не может ничего сделать с призраками, а страх за Себастьяна только усиливал его метания.
Порой он даже сомневался, а любила ли его мать — или приняла, как тяжкую ношу? Уж, наверное, они с отцом могли быть достаточно разумными, чтобы не допустить вторую беременность. А не всем пророчествам стоит сбываться.
Мелькнула даже страшная мысль — а что если так они хотели уберечь Себастьяна? Что, если думали, не будь второго ребёнка, и первый умрёт?
Толчок плечом брата привёл в себя, и Бенджамин выплыл из омута мыслей. Не время расклеиваться, в самом деле. Если они и справятся, то только вдвоём — разве не так было и раньше, много лет назад? Всегда два брата.
Бенджамин не хотел становиться мертвецом. А Себастьян наверняка понял по его лицу, что мысли увели совсем в тёмные края.
— Не смей думать, что так и будет. Возможно, мы знаем уже куда больше, чем отец. И не прячем голову в песок. Ну посмотри на меня! Когда это я верил в призраков?
— Зато ты всегда верил в меня.
— Просто не уходи за лунным светом.
Себастьян сам плеснул в стаканы виски, и подтаявшие кубики льда всплыли вверх. Как и всегда, рядом с братом Бенджамин ощущал спокойствие. У них одна кровь, настоянная на ритуалах вызова призраков, на смерти и жизни. Это уж точно чего-то да стоит.
И сейчас, сидя в тихом пустом баре наедине со старшим братом, Бенджамин медленно принимал, что только они сами справятся с семейными проклятиями и призрачными снами. Им не нужны другие медиумы или те, кто прокладывают тропы для заблудших душ.
Анка оставила им свой дом. Она верила в них, твердила, что «кровь сильна».
— Я хочу вернуться в дом, — заявил Бенджамин и увидел, как в недоумении вытянулось лицо Себастьяна, который точно хотел бы держаться подальше от тех мест.
— И ты туда же!
— Я падаю, Стан. Мне кажется, ночами я падаю в огни, которые уводят меня из этого мира. Но я запомнил, что мы слышали в том доме — домой ведут семь огней.
— Ты хочешь приблизить собственную смерть?
— Нам и так её пророчили. Раз за разом.