— Пойми, та медиум говорила, что важно вернуться в дом и пролить здесь кровь. Я так надеялась, что моей будет достаточно. Делиа придёт — и мы простимся с ней. И этим всё закончится.
— А заодно ты призовёшь всех призраков? Которые доконают Бенджамина?
— Меньше всего я хотела, чтобы с ним что-то случилось.
— Уже случилось. Тебе мало? Как ты могла знать, что получится из твоей затеи?
Себастьян говорил с ледяным спокойствием, и это пугало.
«Он уже не поверит мне, — с горечью подумала Мируна. — Что бы я сейчас ни сказала, для него всё прозвучит с одним смыслом — я хотела вернуть Делию любой ценой в мир живых».
Себастьян отстранился, но его пальцы всё ещё держали её запястье.
— По крайней мере, проливать кровь было твоим собственным решением. У Бена выбора не было. Идём, он ждёт нас внизу.
Мируна молча последовала за Себастьяном, но в последний момент обернулась на коридор — ей показалось, что какая-то лёгкая тень скользнула по следам из крови.
Музыка умолкла, и осталось только шипение пластинки.
Бенджамин смотрел на два черепа на чёрной бархатной ткани.
Он ждал призраков — и не мог не признать, что нечто внутри него отчасти тянулось к ним, желало, чтобы они пришли. Какого это, когда ты можешь повелевать мертвецами? Когда можешь с ними справиться и слышать их истории? Могут ли они дать нечто такое, чего не найти в мире живых?
Бенджамин мотнул головой, остро ощутив, что это не его мысли, а какие-то пришлые. Чужие. Анка сказала, что дело не в доме, дело в том, кого она заперла в этих границах, которые с её смертью так легко раскрошились. Но как же отец? Или падение защиты началось давно, или силы бабушки таяли постепенно?
Мир чутка плыл, а огни свечей двоились и троились.
Наверняка у бабушки Анки есть генератор, но вот Бенджамин точно не был готов лазить по дому в его поисках, так что обходился фонариками, которыми запасся по дороге сюда, и свечами.
«Смерть сильнее жизни».
Бенджамин поднял голову и огляделся. Мягкий, нежный голос, так похожий на тот, которым когда мама говорила с ним. Это был так давно, что он почти уже забыл. Но интонации он запомнил — в них была любовь.
«Ты можешь не умирать».
Грохот ливня по окнам размыл и заглушил другие фразы, если они и были, а мелькнувшее пятно света возвестило о Себастьяне с Мируной, которые вскоре и сами вошли в гостиную. Бенджамин легко догадался, что между ними не всё ладно, но не стал лезть с вопросами — да и общая проблема его занимала сейчас куда больше.
Себастьян опустился на корточки перед камином и начал возиться с поленьями и ветками для растопки. Потом свернул газету в рулон и поджёг спичкой. Мируна потерянной тенью ходила по комнате, прислушиваясь к чему-то. Стоило пламени схватиться, как Себастьян достал пачку сигарет и закурил. Отсветы пламени подсвечивали его хмурое лицо и пальцы, зажимавшие сигарету.
— Какая ночь, а! — хлопнул в ладони Бенджамин, разрушая повисшую грозовую атмосферу. — А знаете, что? Кажется, я придумал, что нам надо сделать. Вызвать призрак дома.
— О чём ты? — Себастьян неторопливо поднялся и сделал глубокую затяжку.
— Раз бабушка Анка заперла здесь призраков, должен быть хоть один, кто знает, какого чёрта происходит. Возможно, тот, кто всё это начал — само проклятие.
— И что дальше?
— Поболтаем, как старые добрые друзья. Но для начала я приглашу предка с кладбища. В конце концов, что один призрак может сделать другому?
— Мне не нравится… — Себастьян осёкся и пожал плечами. — К чёрту. Вряд ли у нас есть вариант, в котором мы все садимся в машины и уезжаем, навсегда забывая обо всём этом. Мируна?