— Ты знаешь, что случилось с мистером Эстенвайсом позже? После того как он продал дом.
Эш покачал головой. Но Джим знал.
— Он повесился. В своем дорогущем доме, на кованой люстре, которая стоит столько же, сколько заправка моего отца. Даже записки предсмертной не оставил. Я выяснил это, когда стал старше, погуглил.
— И что с того? Может, у него были финансовые проблемы. Или рак. Или еще что.
— Он повесился спустя месяц после того, как продал дом.
Невольно по спине Эша пробежал холодок. Ему почему-то на секунду представилось тело мертвого богача, покачивающееся на балке в его комнате, тут, в этом доме. Вот уж индеец нагнал жути!
— Это мрачная и грустная история, — решительно сказал Эш, — но я не понимаю, какое она имеет отношение к этому месту. Или к нам.
— Никакого. Я надеюсь. Просто будьте осторожны с этими силами. Особенно ты — как владелец дома.
Повернув голову, Эш невольно встретился с пронзительными темными глазами индейца. Можно решить, что его пытались запугать, но Джим выглядел так, будто верил в свои слова. Мэдисон упомянула, что они будут обсуждать магию и местные легенды. Эту историю Джим тоже расскажет?
А потом Эш вспомнил труп, который они нашли. Непонятно как появляющиеся на доме отпечатки ладоней. Всю тьму меж корней и запах лесного перегноя. Тело Мии на подстилке из хвои — когда они с Тео нашли ее, даже не сразу поняли, что девушка мертва. Это осознание навалилось внезапно.
И сейчас Эш ощутил, что кончики его пальцев заледенели. Как будто их касалась та смерть, что отражалась в его глазах.
Дверь дома распахнулась резко, и на крыльце тут же появились Тео, Эйвери и что-то весело щебетавшая Хлоя. Они готовы двигаться. А индеец в последний раз поймал взгляд Эша, легонько кивнул, как будто желал удачи, и скрылся в доме.
— Ты уверен, что нормально его тут оставлять? — Тео проводил гостя взглядом и не очень-то заботился, услышит ли его индеец.
— Нет, — честно ответил Эш. — Но я верю в Джея. Он последит за нашим гостем и Мэдисон.
Тео пробормотал что-то неразборчивое и первым двинулся к деревьям. Следом за ним тут же направилась Хлоя. И только Эйвери, нахмурившись, спросила:
— Ты расскажешь, что обнаружил в лесу? И почему мы так срочно идем к домикам.
Тео и Хлоя остановились и тоже уставились на Эша.
— Конечно, — кивнул он, спускаясь по ступенькам крыльца. — По дороге.
Звук, исчез почти сразу, стоило углубиться в лес. Только пение лесных птиц, шелест ветвей и стрекот какой-то живности. Лес дышал и жил, но никаких посторонних звуков.
Когда-то Мия сказала, что я адски упрям, если хочу. Не знаю, чего я хотел в тот момент, но меня вела уверенность, что здесь что-то не так. Благо ориентировался я хорошо — и звук как будто шел со стороны нашего любимого дуба.
Я боялся к нему подходить. Каждый шаг в том направлении мог быть сделан либо через силу, либо не задумываясь. Я предпочел второе. И когда передо мной наконец-то вырос крепкий ствол, такой неуместный и странный среди окружавшей хвои, я почти физически ощутил, что мне плохо.
Взгляд уцепился за то место, где два года назад мы нашли тело Мии. Сознание подкидывало образы того утра. И благосклонно заволакивало туманом остальной день.
Я привалился к дубовому стволу, прикрыл глаза, а потом все-таки сполз вниз, на землю. Не знаю, сколько я так просидел, прислонившись щекой к теплой живой коре. Но, наконец, сердцебиение восстановилось, а образы прошлого отступили.
Мия мертва уже два года. А жизнь продолжалась.
Поднявшись, я все-таки осмотрелся. И почти сразу увидел то, что меня убедило: здесь кто-то есть помимо нас. Потому что с другой стороны дуба на земле валялось несколько свежих сигаретных окурков. Мне даже показалось, я ощущаю легкий табачный запах.
Это люди. Другие люди здесь. И готов поспорить, они в охотничьих домиках.
========== Хлоя ==========
Грёзы — это обман.
Но если мы что-то видим, испытываем эмоции, тело реагирует на химическом уровне, а память оставляет воспоминания — разве это можно считать ложью?
Тогда наши сны — разновидность реальности. Книги, которые мы читаем, приключения, в которых участвуем на страницах — они тоже реальны. Или хотя бы приближаются к нашему представлению о правде.
Я тоже пишу и создаю свой мир. Проживаю его с персонажами. Значит ли это, что они становятся реальными? Хотя эти вопросы я решила уже давно. И, надеюсь, что если в этой жизни меня окружают люди, которых я знаю, то в следующей я буду связана с ними же, с самыми близкими. А если другой жизни не существует, то пусть в Раю меня окружают персонажи.
Но сейчас я не могу отделаться от иной навязчивой мысли. Какую цену имеют наши поступки? Или наше бездействие.