Ю Ди отпускает его и отходит на шаг. Ей становится понятно, почему он такой отстранённый, и взгляд его способен заморозить Ад.
— Это неправда. Что бы он ни сказал, всё не так, — пробует объяснить девушка и прикусывает язык, когда выражение лица мужчины меняется.
Холод сползает с его лица, но вместо облегчения Хон испытывает ужас. Потому что на смену ему приходит какая-то бессильная ярость и страдание. И это заставляет её почувствовать себя так, словно они вернулись в тот день, словно ничего не изменилось, и всё повторяется.
— Так ты знала о нём всё это время, — говорит мужчина. — Тебя на самом деле привёл он.
«Да какая разница, кто меня привёл? — думает Ю Ди. — Бог или даже Дьявол. Я здесь из-за вас. Я пришла, потому что люблю вас»
И ей хочется сказать это, но под его взглядом впервые становится страшно. Хон ощущает себя маленькой и совсем незначительной, — не иначе, как всего лишь пылинка во времени. И её снова не видят, не слышат, не замечают. Она говорит, но никому нет дела.
— Что ещё ты утаила?
Перед ней словно разверзлась пропасть. Она всего лишь хотела его защитить — сейчас и тогда. Почему ей ставят это в обвинение? Что плохого, чтобы скрыть что-то, чтобы спасти его?
Ю Ди молчит. Врать не хочется. Ей было что скрывать — например, брата, который не знал, что его сестра до сих пор здесь и беспокоится о нём.
Ким Шин отворачивается. Смешно, когда-то давно она вот так же отвернулась от него. Каково ему было смотреть на её спину? Ей вот — невыносимо.
— Уходи.
Послышалось. Он не мог такого сказать. Не после всего, что они пережили, не после встречи, случившейся через девятьсот лет с момента их расставания.
— Уходи, Хи Мён.
— Нет, — мотает головой девушка. — Я не уйду. Я люблю тебя. Я буду рядом до самого конца.
Ким Шин поворачивает голову через плечо. Кажется, её слова доходят до его слуха, но реакция — не та, что она ждала. Мужчина напрягается и становится похож на статую.
— Я не хочу, чтобы ты была рядом. Ты не невеста демона, а значит, не можешь быть ему интересна.
«Это не так, — сопротивляется Ю Ди. — Я же знаю. Но за что вы так со мной? Это из-за того, что я опять не рассказала то, что вы хотели? Или я не сделала чего-то ещё?»
Хон не понимает. Она никогда этого не понимала: когда он злился, что она знала о чём-то, но не сказала. Или поступала не так, как следует. И ей точно невдомёк, что раны его ещё болят, что она и есть его рана.
Меч, впивающийся в его сердце, постоянно напоминает о том дне — и Ким Шин раз за разом вспоминает все подробности.
Её стальной, прячущийся от него взгляд. Не дрогнувшая спина. Молчание между ними. Он бы отдал всё, чтобы стереть это из своей памяти, и когда Хи Мён вернулась — в новом обличье, но всё такая же сияющая и утешающая, — он словно действительно забыл.
Но Хи Мён не изменилась. Это всё та же девушка, привыкшая молчать о главном. А Ким Шин знает, что молчание убивает. И напоминание об этом как распоротая рана.
— Исчезни и больше никогда не попадайся мне на глаза.
Ю Ди вздрагивает как от пощёчины. Эти слова доносятся до неё из прошлого, слова, сказанные другим человеком, но с той же усталостью в голосе. Она ненавидит эти слова и по сей день — жалкие, жалящие, как пчёлы.
И почему мужчины, которых она любит, всегда гонят её прочь?
Чем была для них её любовь?
— Да, сделай так, как ты делаешь всегда. Просто брось меня и умри как мученик в одиночестве. Верно. Ты же всегда так поступаешь, принципы важнее людей, — Ю Ди отступает, её трясёт. — Обвини меня и в этот раз, это ничего. Скажи, что в тот день я должна была молиться о твоей героической смерти. А сейчас должна была дать повод для мести. Ведь это важнее, чем твоя жизнь, да?
Она и не думала когда-нибудь говорить ему это. Он хотел уйти, и она, скрепив сердце, его отпускала, — забыв о боли, о себе, оберегая только его покой. Но в этот момент это уже не имеет значения.
— А о моей жизни ты подумал? Если ты знал, что всё может закончиться так, тогда не нужно было позволять мне любить тебя. Потому что для меня нет ничего и никого важнее, чем ты. Я всегда выберу тебя. И я всегда буду пытаться тебя спасти. Разве ты не знал?
Ким Шин ничего не говорит и по-прежнему не оборачивается. А Ю Ди слишком взвинчена, слишком ранена, чтобы продолжать. И она делает то же, что сделала Хи Мён, — уходит.