В стеклянных дверях было отчётливо видно, как Генри Бауэрс со своим дружком Хаггинсом увозили их единственное средство передвижения. Ребята начали проталкиваться сквозь толпу к выходу. Бауэрс заметил это и, показав средний палец, запрыгнул на велик.
— А ну стой, кусок дерьма! — кричал Ричи, пихая людей куда только можно. Когда они буквально вывалились из отделения, задиры уже ехали вниз по улице. Неудачники метнулись за ними. Эдди успел запихнуть письмо в карман до того, как друг потянул его за руку.
— Нам их не догнать! — отчаянно крикнул астматик. — У меня уже воздух в лёгких кончается!
— Не останавливайся! Мне другого велосипеда точно не видать!
Они бежали так быстро, как могли. Дорога начала резко спускаться вниз, и, если Бауэрс с Хаггинсом ехали по проезжей части, неудачникам приходилось пробегать по бордюрам и тротуарам, обходя препятствия в виде прохожих, пожарных гидрантов и ларьков с газетами. Похитители свернули с главной дороги. Путь стал ещё труднее, а силы уже были на исходе. Ребята добежали до “Моста поцелуев”, где в своё время Генри вырезал первую букву своего имени на животе Бена. Эдди уже был готов рухнуть на землю, как вдруг обидчики резко затормозили. В головы неудачникам неожиданно пришло понимание того, что они одни на пустом мосту против их заклятых врагов.
— Что такое, педики? — язвительно спросил Хиггинс. — Языки проглотили?
— Отдайте велосипеды! — потребовал Ричи. — Они наши.
В эту минуту у Эдди в голове всплыл один вопрос, которым он ранее не задавался: “А чего боится Генри Бауэрс?” Мальчик знал, что задира тоже пострадал от козней Пеннивайза, хоть и остался в живых. Но чем именно клоун напугал его? Может, если бы они знали ответ, то могли бы использовать его против Генри?
— Отдайте нам велики и мы забудем об этом, — твёрдо сказал он.
— А что вы сделаете? Пожалуетесь мамочкам? — практически детским тоном поинтересовался Бауэрс.
— Да что с вами не так?! Зачем вы вечно к нам цепляетесь??
— Мы ненавидим таких, как вы. Просто стадо испуганных овец, сбивающихся в кучу. Над слабыми издеваются, ясно, астматик?
— Ты тоже слабый, — сквозь зубы процедил Ричи.
Разгневанный подросток схватил велосипед и перекинул его через железный поручень моста в овраг. Друг последовал его примеру.
— Нет! — хором крикнули неудачники и прыгнули вслед за велосипедами. Хохот Бауэрса остался где-то позади. Ребята кубарём катились по склону, вот только их путь прервало лежащее по центру упавшее дерево. Врезавшись в него, дети наконец-то остановились. Сломанные велики валялись рядом. Колеса были помяты, как и спицы внутри. У велика Эдди отвалился руль, который, как они поняли, улетел дальше.
— Вот дерьмо! — Ричи упал на колени перед своим сломанным другом. — Я ведь хотел его покрасить!
— Теперь краски будет маловато... ***
Выбравшись из оврага, все в синяках и ссадинах, они поплелись обратно к почтовому отделению. Хаггинса и Бауэрса уже не было, что немного успокоило друзей. Эдди думал, как будет объяснять раны своей матери, не говоря уже о том, что гипс на руке совсем растрескался. Надпись на нем тоже потускнела. Эдди всхлипывал, понимая, сколько ему придётся копить на новый велосипед, ведь его день рождения, когда он мог получить новый, только седьмого марта.
— Лучше бы он умер в том тоннеле, — процедил Ричи.
— Может, Пеннивайз однажды съест их обоих? Я бы тогда ему даже спасибо сказал, — вздохнул астматик.
— Я вот не пойму, наша жизнь стала убогой с появлением клоуна или она всегда была такой?
Эдди задумался. Он даже считал, что после появления монстра стал чуточку увереннее.
— Думаю, всегда. Но кто знает, может, если бы всё закончилось по-другому, и мы бы уничтожили его, как в комиксах герои уничтожают злодеев, мы бы не поехали на почту, чтобы отправить письмо и не лишились бы велосипедов.
— Да... отстойной понимать, что зло... ну, типа...
— В людях? — закончил предложение Эдди.