Над палубами разнесся ликующий вопль, когда одна из пиратских пуль убила капитана «Нуэстры». Строй испанцев распался: часть отступила к носу, часть на корму, а несколько человек поспешили укрыться внизу.
– Мистер Тью, разберитесь тут! – крикнула Уайтсноу. – Я иду в каюту капитана.
Боцман кивнул и взял управление общим сражением на себя – команда «Ночи», вошедшая в раж, уже не нуждалась в особом руководстве.
– Трусы могут быть самыми опасными, – сказала Уайтсноу Риччи, жестам веля ей идти следом.
– Что они могут…
– Выбросить корабельную кассу за борт. Или сжечь бумаги. А то и вовсе поджечь корабль.
Риччи следовала за шляпой с красным плюмажем, сжимая в руке пистолет и постоянно оглядываясь.
Уайтсноу остановилась перед капитанской каютой. Встав сбоку от нее и перехватив абордажную саблю за лезвие, она с силой ударила эфесом в дверь. Четыре пули, пробившие дверь, стали ей ответом. Мэри-Энн тут же оказалась прямо перед запертой дверью. Упершись плечами в противоположную стену, она ногой выбила замок и бросилась внутрь.
Четырем солдатам и, судя по костюму, какому-то из офицеров пришлось вступить в ближний бой. Схватка была бы неравной, если бы перед ними была не Уайтсноу. В первую же минуту она убила офицера и пристрелила одного из солдат. Пока Риччи сражалась с другим солдатом, капитан фехтовала сразу с двоими – и через еще минуту отправила одного из них на тот свет.
Но при этом ей пришлось упустить из виду второго на пару секунд, за которые он успел схватить пистолет со стола и разрядить его в лицо Уайтсноу.
Брызнувшая кровь запачкала Риччи лицо.
– Капитан! – крикнула она.
Риччи так потрясла смерть наставницы, что она даже не поняла, почему под сердцем похолодело. Опустив глаза, она увидела, что из ее груди на несколько дюймов высовывается лезвие меча. Риччи обернулась как раз вовремя для того, чтобы вонзить собственный меч в живот солдату, пребывающему в уверенности, что он убил ее.
Она резко развернулась, готовая к драке с убийцей капитана, но обнаружила, что необходимости в этом нет – в каюте на ногах остались лишь они с Уайтсноу.
Человек не может выжить после выстрела в лицо. Если он не Вернувшийся.
– Капитан? – не своим голосом окликнула ее Риччи.
«Сейчас она развернется, я увижу кровь на ее лице, и пойму, что этот ублюдок промазал и только задел ее, а не снес полчерепа выстрелом, как мне показалось».
Уайтсноу повернулась к ней – лицо ее было запачкано кровью, но совершенно цело, а по рисунку капель отчетливо читалось, что пуля попала прямо в центр лба – ее глаза расширились на секунду и сузились снова.
Риччи с опозданием поняла, что человек с пробитой мечом грудью не может стоять так уверенно, как она.
Хотя какая разница? Мэри-Энн Уайтсноу должна была понять ее природу еще тогда, когда она не умерла от ножа Элис.
«Этого просто не может происходить», – думала Риччи, заводя руку за спину и вытаскивая из себя кусок тупого со следами ржавчины железа. Но это происходило.
– Теперь, когда ты знаешь то, что знаешь, только один из нас может выйти отсюда, – произнесла Мэри-Энн.
– Почему? – произнесла Риччи, так и не решив, какой вопрос задать: «Почему ты спасла меня тогда?» или «Почему ты хочешь меня убить?»
– Потому что ты – такая же, как я, – сказала Уайтсноу. – Верьте мне или нет, мисс Рейнер, но это единственное объяснение. Для всего.
Риччи вспомнила одно сильно меняющее ситуацию обстоятельство, которое напрочь вылетело у нее из головы при виде угрозы в глазах капитана.
– Но ты ведь не можешь меня убить!
Уайтсноу снисходительно улыбнулась.