– Что тебе нужно от него, нечисть? – не спросил - потребовал Кац с мрачным видом.
– Нечисть? – Вельд презрительно усмехнулся. – Я из другой канцелярии, милый юноша.
Невольно подумалось, что по земным меркам «милый юноша» был немного старше.
– Да, да, я в курсе, кто ты. Выблядок Смерти, – смуглое лицо каждой своей черточкой выражало презрение. – Оставь Ники в покое.
Вельд глубоко вдохнул. С каждой секундой этот парень бесил его всё больше.
– Ты давно следишь за нами? И если давно, то… похоже, что я хочу причинить ему вред?
– Не похоже, – согласился Кац. – Но я чувствую это. Понимаешь?
– Тогда ты что-то не то чувствуешь, – раздраженно рявкнул Вельд. – Потому что я не… Сам-то ты чего от него хочешь? Душу… или всё же тело? Ты не стесняйся, попилим по-братски!
Кац подошел ближе и легко прижал его к стене. Вельд с испугом и недоверием вдруг осознал, что не может сопротивляться: чёртов мальчишка, от него исходила та же странная сила, что и от Никиты. С той лишь разницей, что Кац вполне осознавал эту силу.
– Что-то с тобой не так, – подозрительно щуря свои тёмные глаза, произнёс Кац. Казалось, что враждебности в его голосе поубавилось. – Ты такой же, как они, но… уже и не такой… Жнец-половинка.
– Как это, тьма тебя побери?
– Тебе виднее… Знаешь, в чём наше сходство? Между тобой, мной и Ники? Мы все – отродья твоей суки-госпожи. Только над тобой она имеет власть, а над нами – нет. Вот и бесится.
– Что? Объясни…
– Спроси у неё сам, если кишка не тонка, – Кац усмехнулся и отошёл на шаг. – А от Никиты отвали.
– Я же сказал, я не желаю ему зла!
– Может быть, – он повернулся и зашагал прочь. – Но зло внутри тебя не спрашивает, чего ты там желаешь.
Вельд не стал его останавливать. Информации и так было слишком много. Окончательно не давало съехать с катушек лишь живое тепло, струящееся по его мёртвым жилам. Это было чужое тепло… но зато оно было настоящим. Не фантомным. И температура была не тысячи кельвинов. Не миллионы кельвинов. Да и не в кельвинах, наверное, измерялась.
Вальдемар знал массу вещей, солидную часть которых теперь мог бы назвать ненужными. Не знал только, чем измерить силу живого тепла. Да и можно ли измерить?
– И ты тоже за мной следил? – мрачно спросил Вельд, увидев Люциана, сидящего за его столом.
Люциан не потрудился даже кивнуть.
– Тьма его знает, откуда такая осведомлённость, но, сдаётся мне, Кац понимает, о чём говорит.
– Так поведай мне, будь так любезен! – потребовал Вельд, пинком пододвигая к столу еще один стул. – Потому что я, господин Люциан, ровным счётом ничего не понимаю!
– Госпожа не слишком одобрила… с другой стороны, она и не запретила… – Люциан в раздражении стукнул по столешнице ладонью. – Ладно. Дело в том, что все люди, обладающие паранормальными способностями, – потомки первых жнецов.
– Что за бред? – оторопело переспросил Вельд. – Да у меня вот уже четыре с лишним века не стоит, знаешь ли…
– Я в курсе, спасибо, – язвительно поблагодарил наместник Смерти. – Но первые жнецы были куда более свободны. И в этом плане тоже. Большая часть непреложных правил возникла, когда у тех, первых, жнецов стали появляться дети. Каждый из них нес в себе частицу госпожи. Она было решила, что жизни этих людей и их способности заведомо принадлежат ей, но в итоге оказалось, что над большей их частью она не имеет вообще никакой власти. Земля-мать не давала их и пальцем тронуть. Имена их не появлялись в списках до самого момента смерти – чтобы госпожа не могла обернуть цепочку событий в свою пользу.
– Тогда почему же ты разыграл такую картину, когда не обнаружил в списках Орлова?
– Вальдемар, подумай сам. Я не мог при Нейле сделать вид, что это в порядке вещей. К тому же, раньше мальчишка не был в списках детей Смерти. Тот же Андрей Кац туда внесён с рождения.
– Ах, то есть существует и список! – сердито воскликнул Вельд. – И кто же им занимается, если я, начальник исполнительного отдела, ни сном ни духом?
– А вот это уже, извини, не в моей компетенции.
– А в чьей же? – Вельд чувствовал, что вот-вот голыми руками раскрошит на кусочки стол.
– Глупый вопрос, сын мой.
Это Смерть возникла за спиной Люциана. Как и всегда – бледная, костлявая, в уродливом чёрном платье и с десятками ярусов жемчуга на плоской груди.
– Действительно. Это вы же у нас всем заправляете, госпожа.
Люциан с опаской покосился на него. Тон Вельда был непозволительно желчен.
– Состояние твоё ухудшается, Вальдемар.