Всё это она выпалила на одном дыхании, которое волшебным образом не закончилось.
— Всё это интересно и безусловно увлекательно, но сейчас мы бы предпочли отправиться к оракулу Вердите.
— А, эта! — ничуть не обидилась прерванная болтунья. — Она здоровская эта, как там её, оракул, бабка что надо! Но очереди к ней просто о-гро-мны-е!
— Так мы пойдём или так и будем сидеть всю ночь? — нетерпеливо спросила Ангуль.
— Конечно, следуйте за мной!
И они вышли навстречу полуразрушенному Керьону. Теперь его улицы не были праздничными. Многие дома были разрушены, големы остраивали их заново или таскали повозки с трупами. Больницы были переполнены ранеными, многие сидели на крыльцах, храня молчание. Уставшие целители сновали туда-сюда, таскали лекарства и припасы. Погребальные костры и места захоронений тоже были переполнены. Чёрный дым разлетался вокруг, пахло гарью, грязью и кровью. Сам город надел траурную маску.
— Такая короткая война, а такие последствия, — потрясённо сказала Ангуль.
Многие носили траурные одежды. Какая-то женщина плакала и рвала на себе волосы. Девушка с венком на голове и надписью на тунике «ОБЩИНА ДРУЗЕЙ» вела группу грязных детей в одинаковой одежде. Ещё одна женщина пыталась накормить грудного ребенка, но у неё не было молока. Рвущая на себе волосы заметила это и вызвалась помочь, сказав, что её ребенок и муж погибли.
— Два дня, — тихо ответила Рихит. — Причём наши тоже приложили к этому руку. Они не особо смотрели, куда бьют, их главной целью была ликвидация врага. Не представляю, что бы было, если бы ты не убила императора.
— Ахель предоставила бы нам свою армию, а Хильдагра — свою, — вставила Мелиора. — Подключились бы феи с союзе с лесными эльфами. Всё это вылилось бы большую войну. И было бы намного больше потерь, чем сейчас. А они и сейчас приличные. Согласно данным, погибло в городе десять тысяч из полуторамиллионного населения (считая приезжих). Выведено из строя пятнадцать тысяч. А тогда пошибло бы больше половины.
— Но… — пролепетала Рихит.
— Но Ангуль убила императора, тем самым заставив отступить вражескую армию. Почтение и преданность правителю является особенностью менталитета горных. У них сохранился кастовый строй общества. На самой верхушке их социальной пирамиды стоит император, статус которого сравним с божественным, то есть их император — бог на земле. Так что у него многочисленная охрана, осуществляющая защиту тела короля, его души и его сновидений — то есть всех путей его убийства. Как ей удалось его умертвить, я не представляю.
Ангуль молчала, чувствуя себя последней лгуньей. Метка горела, предупреждая её, чтобы она держала язык за зубами.
— Узрите же стену, отделяющую мир богатых и могущественных от мира отбросов! — воскликнула Рихит, взмахнув рукой в сторону высокой серой стены. — Впрочем, сейчас разницы вы не увидите. Единственный плюс войны в том, что она всех уравнивает.
— А по-моему, только усиливает различия, — пробормотала Мелиора.
Они подошли к воротам, по сторонам которых стояла стража. Увидев Рихит, они приветственно кивнули и открыли двери.
Взорам девушек открылись мрачные, грязные улицы и переулки. В воздухе витала изумительная смесь ароматов нечистот, грязных тел, гниения и дешёвой выпивки. Жители были под стать этим улицам: грязные, с посеревшей кожей и распухшими от беспробудного пьянства лицами, в лохмотьях, через дырки которых просвечивались костлявые тела. Какой-то мальчик стащил у мужчины кошелёк, и тот погнался за ним, выкрикивая такие слова, от которых и Цайиль бы покраснела. У кабака к стене юноша прижал девушку, совершая недвусмысленные телодвижения, а из самого бара доносились бранные частушки и громкий смех. На площади старушка раздавала голодающим бесплатные супы. К ней выстроилась очередь, тянущаяся через всю улицу.
— И почему они живут в таких условиях? — спросила Ангуль, зажимая нос.
— Корни имеют значение, — ядовито сказала Рихит. — Если твой отец — могущественный маг, или мать — могущественная ведьма, то ты купаешься в роскоши. Если твой отец — портовый нищий, а мать работает в бордели, который он периодически навещает, то… сама видишь. Мой знакомый был сильным медиумом. Народ любил его, он всегда одевался в лучшие ткани, а его усадьба была одной из самых красивых в городе. В результате несчастного случая он лишился своих способностей и переселился сюда. Теперь его уж не отличишь от местных жителей.
— Не люблю города, — тихо сказала Мелиора.