* * *
«Труляля: если бы это было так, так оно и было бы; но так как это не так, то это не так. Это логично».
— Льюис Кэрролл, «Сквозь Зазеркалье»
* * *
Снова было пятничное совещание.
— Мы обсуждаем Тайсона уже больше двух часов. Соглашение кажется невозможным. Голос Верховного судьи был размеренным, сдержанным. Но Эдмондсу показалось, что он уловил нотку мрачного веселья. Другие его коллеги, напротив, казались замкнутыми, почти угрюмыми, будто только сейчас осознали некоторые невозможные аспекты своей задачи. Пендлтон продолжал как бы в задумчивом монологе: — Мы должны поставить точку и проголосовать, хотя это и определяет наши разногласия. Я начну с подведения итогов моей собственной позиции. Если ясновидения не существует, тогда ясно, что ордер недействителен, и мы должны отменить решение суда Нью-Йорка. Но я не могу прийти к такому выводу. Слишком много задокументированных случаев ясновидения. И все же оно, по общему признанию, неустойчиво, не может быть вызвано по желанию и обычно требует проверки нормальными чувствами. Его самые пылкие сторонники не утверждают, что оно обладает уверенностью обычного зрения и слуха. Любой магистрат, вызванный для выдачи «пси-ордера», безусловно, будет иметь право, а возможно, даже и обязан, изучить прошлое и предыдущие записи «пси-информатора». Некоторые «пси» с международной репутацией и долгой историей продемонстрированного полицейского успеха могут быть достаточно надежными, чтобы поддержать ордер, если в этом нет других недостатков. Но, к несчастью для этого аргумента, я думаю, есть недостаток, и очень серьезный. Конечно, это не подслушивание. Ни электрический ток, ни электромагнитное излучение не участвуют в «пси-передаче». Клетка Фарадея отключает электромагнитное излучение, но не может отключить «пси». При отсутствии перехвата и публикации сообщения, генерируемого электрическим током, статья 605 «Федерального закона о связи» не была нарушена. Таким образом, наш длинный ряд случаев подслушивания, как таковых, напрямую не контролируется. И все же вторжение в частную жизнь произошло в глубине, которая намного превосходит подслушивание. Навязчивость и нарушение конфиденциальности выходят далеко за рамки звуков и зрения, доступных для прослушивания и шпионского телевидения. Все наши мысли обнажены. Это хуже, чем сыворотка правды: нам даже не нужно присутствовать, чтобы с нами это сделали. Я думаю, что конституционные права Тайсона были нарушены. Я думаю, мы должны отменить решение. А теперь я закончил. Мистер Годвин?
— Я согласен до определенного момента. Проблема, как я вижу, заключается в том, включало ли это конкретное ясновидение чтение мыслей Тайсона, то есть, предполагая, что существует такая вещь, как ясновидение, в чем я очень сомневаюсь. Я не понимаю, как Тайсон мог точно знать, куда грузчики положили этот ящик на складе. Или даже если бы он знал, нам не показали, что читали мысли Тайсона. Насколько нам известно, ясновидящий человек мог читать мысли кладовщика. Или ничьи мысли, вообще. Частную жизнь Тайсона никто не трогал, если только не читали его мысли, а я не думаю, что читали, независимо от того, существует «пси» или нет. Но главное, мы не должны вмешиваться. Эти очень сложные процедурные вопросы лучше оставить на усмотрение судов штата. Посмотрим на это с другой стороны. Если какое-либо лицо обвиняется в убийстве, определение его вины или невиновности должно рассматриваться не как спортивное событие, регулируемое правилами маркиза Куинсберри, а как практическое и фактическое определение вины обвиняемого, причем государство, чтобы одержать победу, должно установить вину вне каких-либо разумных сомнений. На мой взгляд, штат Нью-Йорк полностью выполнил свое бремя. «Пси» даже не имеет значения.
— Роланд?
— «Пси» имеет отношение к делу, Мистер Годвин, — спокойно сказал Берк. — Это единственный подтвержденный вопрос.
— Я не голосовал, чтобы предоставить истребование дела, — сказал Годвин напрямик. — Но теперь, когда у нас есть дело, я могу решать на любом основании, которое мне нравится.
— Совершенно нелогично, — фыркнул Берк. — Но это не важно. Он повернулся к Хелен Норд. — Вы говорите, что верите в «пси»?
— Да.
— А также в логику?
— Да, по крайней мере, пока это имеет смысл. Полный судья пристально посмотрел на нее. Она ответила на его взгляд с выжидательным интересом. Он сжал челюсти и продолжил: — Логика по определению — это то, что имеет смысл: ни больше, ни меньше. Никакого чуда. Никаких сверхъестественных фокусов. Все, что происходит, каждое событие, каждый эффект логически вызваны чем-то, чем-то, что предшествовало ему во времени и что обеспечило физико-химическую причинную цепь, приведшую к эффекту. Эти предпосылки являются основой нашего интеллектуального существования. «Пси» нарушает их. Следовательно, «пси» ложен; его не существует.
— Я не очень силен в логике, — сказал Годвин, — но почему вы не можете повернуть дело в другую сторону? «Пси» существует: следовательно, основы нашего интеллектуального существования ложны.
— Именно этого я и ожидал от вас, брат Годвин. Вы используете заключение, чтобы разрушить предпосылку. Боюсь, что умственные усилия, необходимые для логического мышления, выходят за рамки ваших лет.
Годвин выпрямился. Его усы начали подергиваться. Поспешно вмешалась Хелен Норд. — Все это звучит очень сложно.
— Возможно, возможно, — согласился Берк, — по крайней мере, для тех, кто не привык к дисциплинированным мыслительным процессам. Он соединил кончики пальцев и задумался. — Возможно, мы можем извлечь пользу из примера, взятого из подвида логики, известного как операционализм. Так. Если заряженное ружье нацелено мне в сердце, спусковой крючок спущен, и пуля летит прямо на меня, я наверняка буду убит, не так ли?
— Конечно.
— Моя смерть — следствие пули в движении?
— Согласен.