Нет, не показалось. По поверхности воды шли пузырьки — словно что-то там, внизу, неторопливо всплывало со дна наверх.
— Я прекрасно понимаю, — продолжала Андреа, — что никаких призраков вы не ловите. Просто разыгрываете спектакли перед легковерными фермерами. Не спорь, Мерл, я же не слепая!
— Просто хотел сказать, что ты чертовски умная баба, блонди, и всегда такой была, — все-таки вставил Мерл.
Голоса их как-то отдалились, доносились теперь словно из-за плотной завесы. Шумело в ушах. В пруду рябило все сильнее, тяжелый гнилой дух, бьющий в ноздри, сделался почти непереносим. Дэрил уже ясно понимал, что с ним творится неладное, но не мог ни оторвать взгляд от пруда, ни распрямиться, ни подать голос.
— Но это мне и на руку. Видишь ли, на призрака мне, по большому счету, плевать. Да, в доме происходит что-то странное; но я не викторианская барышня и не падаю в обморок от шорохов и сквозняков. Проблема не в призраке, — она глубоко вдохнула, словно собираясь с духом, — проблема в моем муже.
— Чего?! Блонди, бля, да если этот хмырь долговязый тебя хоть пальцем… ты только мигни, и я его…!
— Да нет же, Мерл, нет! Черт! Мерл, успокойся! Все не так!
Две руки вынырнули из воды — тонкие, как ветки, белесые руки со скрюченными пальцами.
Крик застыл у Дэрила в горле. Мертвая девушка — или девочка, этого понять он не мог — беззвучно поднималась из темной глуби наверх. К нему.
— Все не так, — повторила Андреа. — Филип ничего дурного мне не делал и никогда не сделает. Все сложнее. Я боюсь за него.
Теперь Дэрил ясно видел утопленницу: видел платье, облепившее тело, волосы, мокрыми водорослями разметавшиеся вокруг головы. Только лицо оставалось неразличимым: бурлящая пенистая вода и пряди растрепанных мокрых волос скрывали его черты — и эта безликость почему-то казалась в ней самым страшным.
Мерл и Андреа стояли от него в двух шагах, но словно в двадцати милях. Боком к пруду, увлеченные разговором. Смотрели только друг на друга. Если обернутся — увидят ли то, что видит он?
— Это долгая история, — говорила Андреа. — И лучше бы нам поговорить спокойно, где-нибудь, где никто не помешает. Скажи, можем мы встретиться завтра? Я подъеду, куда скажешь. Нет, только не у тебя дома! Нет, Мерл, определенно не в постели… убери руки, Мерл!
Дальше Дэрил уже ничего не слышал. Голоса расплылись и исчезли, весь мир скрылся в каком-то сером тумане — остался лишь пруд, и протянутые к нему, словно в мольбе, мертвые руки, и лицо, которое он пытался и все никак не мог разглядеть…
А в следующий миг его отпустило. Дэрил выпрямился, словно подброшенный; сердце отчаянно колотилось, по лбу стекал холодный пот. Дрожь прошибла при мысли, что еще секунда — и он потерял бы равновесие и свалился в пруд.
К ней.
Дэрил отчаянно затряс головой, затем, чтобы прийти в чувство, дал себе увесистую оплеуху. Сообразив, как это должно выглядеть со стороны, смущенно оглянулся, но Мерла и Андреа рядом уже не было. Брат и блондинка медленно шли по дорожке назад, к крыльцу; Андреа что-то говорила вполголоса, Мерл энергично кивал, всем своим видом выражая готовность спасти, защитить, грудью закрыть, а потом взвалить на плечо и утащить к себе в пещеру. Догоняя их, Дэрил увидел, как Андреа достала что-то из кармана и передала брату — маленький предмет, легко умещающийся в кулаке.
— И, Мерл… наверное, глупо говорить, что я надеюсь на твою порядочность, но… я правда на нее надеюсь.
— Да не вопрос, блонди! Никому не протреплюсь, кроме братишки, а он у меня могила!
Андреа кивнула и торопливо, почти бегом бросилась к дому.
Мерл разжал кулак, взглянул на то, что она ему отдала, затем перевел взгляд на брата. Вид у него был озадаченный.