Выждав около часа, чтобы хозяева точно уснули, Дэрил поднялся с места. Сунул под мышку пару портативных камер — Мерл показал ему, как их включить и настроить. Бросил последний взгляд на монитор, где не происходило ровно ничего, и двинулся к дверям.
Включать свет ему не пришлось. Дэрил привык бродить по лесам, всегда с первого раза запоминал направление и безошибочно находил дорогу — едва ли он мог бы заблудиться в доме, пусть даже в доме с запутанной планировкой и явным избытком комнат. Быстро и бесшумно, словно на звериной тропе, он вышел в коридор и двинулся к лестнице в подвал.
По дороге настороженно прислушивался, однако его окружала лишь глубокая тишина спящего дома. Ни шорохов, ни странных дуновений, ни внезапного ледяного сквозняка. Все спали — быть может, спал даже призрак. Пробираясь ощупью по темному коридору, Дэрил пытался понять, что же не дает ему покоя, что еще не так в этом странном доме, но только нащупав гладкие деревянные перила лестницы и начав осторожно спускаться вниз, вдруг сообразил.
Не что, а кто. Хозяин дома, долговязый мистер Блейк.
Андреа сразу поняла, что Мерл жулик, и ей это почему-то на руку. Но ведь ее муж тоже с первого взгляда их раскусил! Сомнений нет: это было видно по лицу. Может, деревенских старух Мерл окучивал успешно, но тут не на того нарвался: слушая его болтовню, Блейк явно не знал, смеяться или гнать «специалиста» ссаными тряпками. Но… молчал. Кивал и со всем соглашался. То, что на самом деле Мерл ни фига не понимает в привидениях, его почему-то тоже вполне устроило.
Что, если все это западня? Если там, у пруда, Дэрил нечаянно сказал правду: их с братом втягивают в какой-то стремный блудняк?
К тяжелой двери подвала он протянул руку нерешительно, уже почти уверенный, что за ней обнаружит расчлененные трупы, человеческие головы в банках или еще что-нибудь в таком роде. Подсветив себе мобильником, вставил ключ в замок.
Дверь бесшумно отворилась — и навстречу ему дохнуло ледяным холодом.
Дэрил глубоко вздохнул и переступил порог.
Первым делом пошарил на стене в поисках выключателя, но, похоже, электричества здесь не было. Тщательно прикрыв за собой дверь, Дэрил включил фонарик в телефоне, обвел лучом вокруг себя… и остолбенел от изумления.
Он был готов увидеть здесь что угодно — хоть алтарь Сатаны с козлиной головой! Только не то, что предстало его глазам.
Затхлый ледяной подвал был превращен в детскую. В комнату девочки — судя по всему, совсем маленькой девочки, любительницы кукол и мишек. В углу деревянная кроватка с пологом, аккуратно застеленная бело-розовым бельем. Над подушкой висит игрушечная карусель с колокольчиками: всадники верхом на лошадках, осликах, слонах и единорогах. На полу толстый пушистый ковер с веселым рисунком. Нарядные дорогие куклы и плюшевые зверушки сидят на полках и у стен неподвижно, как сторожа, смотрят на Дэрила стеклянными глазами.
В недоумении Дэрил обошел комнату, пытаясь найти разгадку. Луч фонарика выхватывал из тьмы все больше деталей. Полка с детскими книжками. Коробка с магнитной азбукой: поле аккуратно сложено, разноцветные буквы разложены по ячейкам. На низком столике керосиновая лампа, и рядом увеличенная фотография в рамке. Маленькая девочка с развевающимися волосами взлетает в небо на качелях: гольфы сползли, болтается туфелька, готовая упасть, на детском личике — самозабвенный восторг. Качели придерживает сбоку чья-то широкая ладонь: должно быть, это отец, не попавший в кадр.
Дэрил обходил подвал кругом, напряженно прислушиваясь к себе, пытаясь хоть что-то увидеть, услышать, угадать. Но, как видно, его новооткрытый дар не включался по желанию. В этом розовом детском мирке, среди застывшей, словно в янтаре, чужой жизни он не ощущал ничего, кроме ледяного холода.
Или нет: было кое-что еще. Далекое, словно еле слышное эхо, но вполне различимое.
Горе. Черное, беспросветное, пожирающее душу горе.