Тео указывает на чашку в моей руке, а затем поднимает в вопросе большой палец.
– Да, он супер. Это ты это принес?
Он кивает.
– Спасибо тебе. Голова не работает без утреннего кофе.
Он снова кивает. Мое воображение считает, что он говорит что-то типо «я знаю», потому еще больше завожусь. Возьми себя в руки, Меган. Сконцентрируйся.
Я расправляю плечи и нацепляю серьёзную маску босса.
– Это контракт, я правильно понимаю? – указываю на документы, за что Тео еще раз демонстрирует мне большой палец. – Окей. Я прочитаю его сейчас и дам тебе знать, если у меня возникнут вопросы.
Еще один королевский наклон головы. Он спокойнее, чем когда-либо. Весь его облик светлее, как будто грозовые облака, которые постоянно следовали за ним, рассеялись, дабы пропустить сияющие солнечные лучи.
Он кажется домашним, стоя в дверях моей кухни. Спокойным и умиротворенным.
Почему-то это заставляет меня чувствовать себя лучше. Но какая-то часть меня в маленьком темном уголке сердца наконец по-настоящему выдохнула, чего не происходило с тех пор, как я встретилась с Тео.
– Тео Валентайн, – с теплым взглядом тихо говорю я. – Добро пожаловать в мой дом. Я доверяю тебе самое важное в моей жизни. Не облажайся.
Его рот расплывается в огромной, сияющей улыбке, разрушительной в своей красоте. Все его лицо преображается, как будто под маской хмурых бровей, которую он обычно носит, скрывался другой, ожидавший освобождения человек.
Он изворачивается, вытаскивает ручку из заднего кармана, переворачивает контракт и царапает на обратной стороне.
«Ты раздражительная по утрам».
– Нет, сегодняшнее утро исключение, – поправляю его, прочитав. – Мой дом чуть не сгорел ночью, помнишь?
«Но этого не произошло».
Я читаю написанные им слова, потом рассматриваю его лицо. Он изучает меня с таинственной улыбкой и опущенными ресницами. Прядь темных волос опускается ему на лоб и Тео мне подмигивает.
– Да, Супермен, ты нас спас, – сухо говорю я. – И прежде, чем я подпишу бумаги, ты расскажешь мне, как оказался возле моего дома прошлой ночью в тот самый момент, когда начался пожар в этих долбанных стенах.
Выражение его лица скисает. Он начинает отворачиваться, но я хватаю его за бицепс. Меня охватывает шок, когда я обнаруживаю каменные, выпуклые мышцы под рукой. Я догадывалась, что он крепкий, но даже не представляла, что сделан из стали.
От моего прикосновения он замирает. Ноздри раздуваются, пока он смотрит на мою руку на своей, затем снова переводит взгляд на меня. Я ожидала, что в его выразительных карих глазах увижу раздражение или презрение, но там пучина страдания, столь бездонная, что я начинаю задыхаться.
Мужчина смотрит на меня, как будто я мучаю его своими прикосновениями. Как будто легкое касание нескольких пальцев на его прикрытую тканью руку причиняет ему такие страдания, что ему трудно находится в вертикальном положении. Необузданность, ощутимая реальностью его боли поражает.
Я одергиваю руку и смотрю на него в замешательстве, зная, что совершила ужасную ошибку, но не понимая, как и почему.
Потом с ужасом осознаю, что касалась его левой руки. Стороны, которая получила наибольшие повреждения в той аварии, про которую рассказывала Сюзанна.
Я смотрю на рваный белый шрам над его левой бровью и клубок рубцовой ткани, стекающий по левой стороне шеи, и бормочу:
– О Боже, мне так жаль, я сделала тебе больно!
Я отступаю на шаг, но Тео хватает меня за запястье. Втягиваю воздух, после чего мы стоим и таращимся друг на друга в напряженной тишине, что слышится потрескивание.
Его взгляд падает на мой рот. Он сглатывает и увлажняет губы, посылая волну тепла по моим груди и шее. Сердце начинает колотиться, как бешеное, заглушая все звуки.
Взгляд Тео снова подхватывает меня. Я знаю, что он видит, какой эффект оказывает на меня, потому что его глаза темнеют, а красный румянец расползается по его щекам.
– Вот вы где!
В дверном проеме появляется один из рабочих Тео, рыжеволосый парень с поясом для инструментов, привязанный к талии. Он нетерпеливо улыбается, не подозревая о том, что только что нарушил.