В зеркале отражается моё искажённое отчаяньем лицо.
— Ты — дура, Мэри, — шёпотом говорю я. — Ты предусмотрела всё или почти всё. Но о том, что человек, тем более — хозяйка дома, без труда сможет пройти через все заговорённые предметы, ты попросту забыла.
Джейн и Майкл спят в своих кроватях. На всякий случай я проверяю защёлку на оконной раме и ещё раз накладываю заговор на порог. Мне боязно оставлять детей одних в доме, где беспробудным колдовским сном спит отец, а по первому этажу бродит очеловеченная, но всё ещё опасная Дженни Брилл. Но у меня нет другого выхода. К тому же вряд ли Майклу и Джейн грозит большая опасность, чем Джону и Барбаре.
Я переодеваюсь в дорожное платье. Тщательно причёсываюсь — волосок к волоску! — и особым образом втыкаю в тугой узел волос заговорённые шпильки. Надеваю шляпку. Три пёрышка — белое, чёрное и рыжее — подрагивают над её полями. Я складываю в саквояж раскладушку и пианино, ещё раз проверяю, чтобы не оставить в детской каких-нибудь вещей или следов. Потом легонько целую воздух надо лбом каждого ребёнка и тихо спускаюсь по лестнице.
Как бы ни закончилась для меня эта ночь, я сюда больше не вернусь.
***
Когда я почти обезумел от боли и отчаянья, древние боги сжалились надо мной и в утешение послали мне — её.
Одной рукой она катила коляску по тротуару Вишнёвой улицы, а в другой — несла чемодан.
— Миссис Банкс! — окликнул я. — Вам помочь?!
— Эй, Робертсон Эй! — кажется, она мне даже обрадовалась. — А в доме тебя уже все обыскались.
— Вы гуляете? Неужто наша чудесная няня Мэри уволилась? — Я подхватил чемодан и, заглянув под полог коляски, сделал малышам «козу». — Какие всё-таки у вас хорошенькие детки!
Она шмыгнула носом.
— Знаете, Робертсон, настоящая леди не должна обсуждать такие вещи с прислугой, но, кажется, я сегодня окончательно ушла от мужа. Вы проводите нас на вокзал? Я хочу успеть на ночной поезд.
***
На крыльце меня ждёт миссис Брилл.
— Прочь с дороги, — устало говорю я.
— Не серчай, ведьма, — отвечает она. — Я пару слов хочу тебе шепнуть на прощанье. За городом, говорят, стройку затеяли, машин нагнали. Ревели те машины, рылись в земле. Это если ты с местом сомневаться начнёшь. Я хозяйке нашей никогда зла не желала. И детки у неё хорошенькие, розовенькие да ладные, словно молочные поросята. Да только не чинила я им вреда. Веришь?
— Верю, Дженни. Я тебя с первого дня узнала. И следила за тобой.
— Это хорошо, — скалится, — что ты такая умная. Но дура как есть. Не того ищешь. А кого искать надобно — не скажу. Как ещё твоё дело с Госпожой повернётся. Я подожду тут, в стороночке, с краешку постою. Проснётся Госпожа, позовёт — первая побегу в ножки кланяться, да сперва наверх поднимусь, старшеньких проведаю. Ты-то мне уже помешать не сможешь.
— И этому верю.
Миссис Брилл сторонится, пропуская меня.
— Желаю удачи, ведьма. А которой из вас повезёт, тут уж не мне решать.
Я молчу.
За воротами сада мне в спину ударяет крепкий, требовательный порыв ветра. Мой зонтик дрожит, хлопает сложенным полотнищем. Ветер меняется, мы оба чувствуем это.
***
Я провожаю миссис Банкс до первого перекрёстка:
— Там легче всего поймать такси.
Потом веду дальше. Вечером таксисты в пригород соваться не любят, но откуда домашней клуше это знать?
Миссис Банкс идёт молча, несколько раз останавливается будто для того, чтобы поправить на близнецах одеяло, а на самом деле с тоской оглядывается назад.