Каждый из забытых богов желает вернуться. Желает вспомнить, кем он когда-то был.
Но знал бы кто, как иногда мне хочется — забыть.
***
Мирон Вогтэйл снимает квартиру на окраине Хогсмида.
— Хозяйка — сквиб, — объясняет он Биллу по дороге. — Отдельный вход, на двери нет замка. Я навешиваю простенькое заклятье — красть у меня всё равно нечего. На профессиональную аппаратуру я так и не накопил.
«Накопишь тут, — думает Билл. — Все деньги, небось, спускаешь на горшки мадам Розмерты».
Квартира оказывается небольшой. Всего несколько комнат в одноэтажном доме.
С порога Биллу шибает в нос запах табака, грязного белья и протухшей еды.
— Я совершенно забываю про уборку, — оправдывается Мирон.
«Совершенно забываю», пожалуй, не то выражение. Для обстановки кухни-гостиной больше подошло бы: «не убираюсь вообще никогда». На диване и стульях — ворох одежды, книг, исписанных нотных листков. Все горизонтальные поверхности заставлены грязной посудой с присохшими заплесневелыми остатками еды. Кухонная раковина в ржавых потёках.
Билл брезгливо морщится и уже начинает жалеть о своём решении. Дом его родителей тоже не может похвастаться идеальной чистотой, но чтобы — вот так?
— Не бойся, твоя комната в полном порядке, — торопливо говорит Мирон.
Похоже, он боится, что Билл передумает и попросит вернуть деньги.
Билл заглядывает в комнату, предназначенную ему. Кровать, стул, шкаф, письменный стол, небольшой камин. Больше всё равно ничего не поместилось бы, даже при желании. Окно выходит, судя по всему, в сад. Билл открывает створку, чтобы впустить в комнату свежий воздух.
— Ну как? — с надеждой спрашивает Мирон.
— Годится, — отвечает Билл.
Лицо Мирона расплывается в улыбке.
— Ты тогда за вещами пока смотайся по-быстрому, а я посплю. Не поверишь, с вечера ещё не ложился.
Билл аппарирует к Норе. Объясняет Молли, что решил жить отдельно. «Надеюсь, это не из-за утреннего разговора, сынок?» — «Нет, мама, я уже давно собирался, только не мог найти подходящее жильё». Потом поднимается в свою комнату, скидывает вещи в рюкзак, достаёт из ящика стола остатки денег. Вот, пожалуй, и всё. Кто бы мог подумать, что он так легко расстанется с домом?
Боясь передумать, Билл плотно закрывает за собой дверь комнаты.
Внизу Молли хлопотливо заворачивает что-то в коричневую бумагу.
— Возьмёшь с собой. Тут свежие пирожки, я как знала, когда тесто ставила. И немного вчерашней запеканки, и кусок говяжьей вырезки, — она незаметно вытирает глаза рукавом. — Какой ты уже большой стал, Билли.
— Мама, — смеётся Билл. — Я же не в Египет уезжаю. В Хогсмиде меня вы все сможете навещать, даже Чарли и Перси.
— Обними уже свою старую мать! — Молли всплёскивает руками.
— Где? Кого обнять? — Билл в притворном недоумении вертит головой. — Никаких старых матерей я тут не вижу. Вижу какую-то симпатичную женщину в полном расцвете обаяния. Ба! Да это же и есть моя мать-старушка.
— Скажешь тоже, — Молли нежно обнимает его. — Такой же болтун, как твой папочка. Я с ним даже поругаться не могу: кричишь на него, а он подскакивает и в щёку целует.
«Значит, помирились», — облегчённо думает Билл.
— Веди себя хорошо, — на прощание говорит Молли.
Билл послушно кивает.
«Если бы ты знала, мама, насколько плохо я себя намерен вести».
***
Билл возвращается в Хогсмид.
У него получается аппарировать прямо к порогу своего нового жилья. Он входит внутрь, вешает куртку на гвоздь в прихожей и какое-то время в нерешительности стоит, не в силах сообразить, с чего начать. Потом ставит рюкзак на грязный пол. Бытовых заклятий Билл не знает, остаётся только надеяться, что где-то в квартире найдутся ведро и швабра.
Билл заглядывает в ванную и удручённо качает головой. «Когда Мирон проснётся, пожалуй, следует привлечь его к уборке. Одному мне это всё не выдраить».
Билл подходит к двери, ведущей в комнату Мирона, и слышит из-за неё слабый стон. Слегка поколебавшись, он тихонько открывает её.
На грязных засаленных простынях прямо в уличной одежде лежит Мирон. Его тело ритмично подёргивается.