— Ну и в чем проблема? — осторожно спросил Фрэнки.
— Проблема в том, что я сломал ему руку, — Брэдли тяжело вздохнул.
— Что?
— Но даже не это самое страшное, — продолжил опасный актер. — Этот парень оказался, как там его… искаженным? Результирующим?
— Резонирующим, — подсказал Фрэнки, похолодев.
— Во-во, точно. Ну, понимаешь, из тех бедняг, которые скачут из мира в мир. Как думаешь, весело со сломанной рукой так скакать?
— Никогда не пробовал, — признался Фрэнки.
— Я тоже. Я вообще ни черта не смыслю в этих Искажениях, только от него о них и узнал. Он сутками ими бредит. И еще тобой.
— Бредит? Мной?
— Именно. В прямом смысле бредит. Ему совсем худо. Насколько я понимаю, у него личная такая реакция на эти чертовы Искажения — малейшая царапина кровоточить начинает, как будто парень болен гемофилией, не меньше. И так четыре раза, с очень маленькими перерывами — черт бы побрал ваши Искажения, как вы вообще с ними живете?!
— Недолго…
Брэдли сочувственно взглянул на него, покачал головой и продолжил:
— Вот правильно. Недолго. От него совсем ничего не осталось. А ведь это я виноват. Если бы я только знал… Вот решил исполнить его желание хотя бы. Он целыми днями по тебе скучает, все боится не успеть рассказать про какую-то Симфонию Искажений. Чокнутый парень, ей-богу, и что только у него в голове…
Фрэнки вскочил на ноги.
— Чего же ты болтаешь и пьешь тут кофе! — воскликнул он не своим голосом. — Идем скорей!
На этот раз он знал, как себя вести. Возможно, рассказ Брэдли — не более чем очередной странный спектакль. Но теперь он досмотрит представление до конца.
___________________________________________________________________
* Триоль — группа из трех нот одинаковой длительности, которая по времени звучания равна двум нотам той же длительности. Относится к особому, “иррациональному” делению ритмических длительностей. На письме выглядит как цифра 3 над группой нот:
http://www.drumspeech.com/image/lessons/lesson6-5/ex2.jpg
========== 3. Эхо ==========
Всю дорогу Брэдли развлекал попутчика тухлыми историйками, неизменно начинавшимися с фразы: «Мы, актеры…». Где-то на третьей Фрэнки отключил внимание и погрузился в размышления, изредка нервно кивая и добавляя «угу» невпопад.
Не столько даже рациональные мысли посещали его голову, сколько сбивчивые, неясные сомнения и упрямо возвращавшееся желание сбежать, пока не слишком поздно, которое Фрэнки усилием воли запихивал на самые задворки разума, напоминая себе о том, что потом снова сто раз пожалеет.
Но одно дело — корить себя, сидя дома в уютном кресле и попивая кофе, а совсем другое — добровольно нарушать заведенный порядок вещей и следовать неизвестно куда в компании, мягко говоря, подозрительной личности.
Фрэнки очнулся от своих мыслей, когда они с Брэдли остановились у дверей покосившегося, но с виду вполне жизнеспособного домишки, вылизанного пылью, — и несказанно удивился.
— Я думал, мы идем в больницу, — заявил он, стянув очки и оглядываясь вокруг с самым растерянным видом. — А тут трущобы какие-то.
— Я же тебе говорил! — возмутился его сопровождающий. — Чем ты слушал, любезный? Мы идем ко мне домой. Добро пожаловать.
Он как раз повернул ключ в замке.
Осознав, что это ловушка, и окончательно перетрусив, Фрэнки хотел уже развернуться и уйти (как-нибудь так, чтобы получилось быстро и вместе с тем не похоже на бегство), но с Брэдли провернуть такой номер оказалось непросто: взяв несчастного под локоть, тот силой впихнул его внутрь. Так что Фрэнки, влекомый неумолимым роком, буквально вкатился в слабо освещенную комнатенку, запнулся о порог и торжественно растянулся недалеко от входа, уткнувшись носом в чьи-то дурно пахнущие ботинки. Тут ему стало совсем худо и даже захотелось потерять сознание для порядку, но в следующий момент в помещении зажегся свет, ударив по его бедным больным глазам и напомнив о том, что он куда-то уронил очки, когда падал. И, кажется, шмякнулся в том числе и на них.