- На самом деле все не так страшно. По крайней мере, с Каратаской. Если там есть амулетчики, а они там должны быть, наверняка господин обладатель экземпляра номер два для них потрудился. Добыть любой амулет его работы – и отыскать по компасу.
- Если книга не уничтожена и не зарыта в каком-нибудь тайнике. А нельзя найти самого автора?
- Можно. В могиле в Старом свете, – уточнил Уолтер.
Армандо проворчал что-то не слишком вежливое, и вскинул на мага глаза.
- Так что, идем на Каратаску?
- Похоже на то, – согласился Уолтер. – А по дороге, если попадутся, никто не помешает тебе гонять пиратские корабли.
- Скорее всего попадутся, – пожал плечами капитан. – А также могут попасться французские и британские военные корабли. И эскадры.
- Так! Вот с эскадрами пока повремени. Вы, конечно, малоуязвимы, но собирать в одно целое чьи-нибудь клочья у меня пока нет желания. И еще, очень настоятельно прошу…
- О чем? Не трогать твоих соотечественников?
Уолтер удивленно распахнул глаза, понял, о чем речь и отмахнулся:
- Английские корабли? Да пропади они пропадом, не о них речь! Я имел в виду не нападать на корабли, которые явно принадлежат нелюдям. Не нарываться на альвов, гномов, русалов и прочую странную публику, потому что эти умеют убивать проклятых, и совершают сие профессионально. Ясно?
Армандо смотрел на чернокнижника как-то излишне серьезно, почти мрачно, и с непониманием.
- В чем дело?
- Не знаю… – Медленно ответил испанец, задумчиво огладив узкую бородку. – Иногда мне кажется, что ты… прости, мой друг, но не отличаешься от любого знающего свое дело человека. Ты верен слову, отважен, готов рискнуть своей жизнью ради других… Но иногда ты проявляешь такое чудовищное равнодушие, на которое способен разве что демон. Я пытаюсь понять… как ты жил. Что ожесточило твое сердце? Людская жестокость? Давняя обида? Кровная вражда?
Уолтер медленно впустил воздух в легкие и так же медленно выдохнул. Не то, чтобы вопрос задел его, но ранее никто из знакомых подобного не озвучивал. Впрочем, более или менее ближние знакомые были магами или магическими тварями, а случайные – в основном женщинами.
- Такие как я, мой друг, – невольно повторив обращение испанца, ответил чернокнижник, – всю жизнь носят невидимую маску, поскольку снявшего ее закует в цепи святейшая инквизиция. Мы – тени. Люди, которых нет. А потому и привычные тебе границы королевств имеют для нас слишком мало значения – разве что по количеству полыхающих меж ними костров.
- Но разве… разве магия так… необходима?
- А разве не обойдешься ты, как далекие предки, небесными светилами для проложения курса? Не обойдется ли повар без заморских приправ, корабел без бакаута, а ювелир без самоцветов из дальних земель? Да. Обойдется каждый, но только мир от воздержания станет серым, а прогресс остановится. Кто-то должен совершать первый шаг. Во всем.
- Даже если это противно воле Господа?
- Господь – творец, – задумчиво проговорил Уолтер. – Первый творец, полагавшийся лишь на внутреннее желание и дар. Он был самым первым. Но чтобы повторить, размножить и раздать по протянутым рукам нужен не творец, а мастер. Тот, кто пришел вторым. И магия … магия и чудо, мой друг – разные вещи. Чудо – единично, его может сотворить кто-то один. Но то, что повторят многие, тут же превращается в мастерство. Вот поэтому… – он вздохнул и улыбнулся, – люди и приписывают магию Дьяволу.
- Разве Дьявол не предал Господа своего из недостойной зависти? – Армандо говорил горячо, но в то же время осторожно, словно ожидал вспышки гнева.
- На этом вопросе долго ломали копья именитые теологи, не мне чета, – так же мягко ответил чернокнижник. – Иногда мне кажется, что Творец и Мастер вовсе не в ссоре, просто играют в игру, недоступную нашему разуму, как шахматы неясны трехлетнему младенцу… Но это всего лишь мысли не самого сильного в мире мага. Скоро поднимется ветер, а к ночи нас может нагнать шторм…