- Кто тут?
Сопение усилилось, приобрело угрожающий оттенок. Чьи-то тоже связанные руки ощупали его плечо, поднялись к лицу и вдруг выдали оплеуху.
- Грязный мерзавец!
- Крузита? – Ахнул Армандо, узнавая голос.
- Презренный ловелас! Жалкий лгун! После приема в доме моего отца так низко предать его доверие!
Его опять попытались ударить, но на этот раз капитан удалось перехватить холодные тонкие пальчики. Неудобно, следовало признать, было обоим.
- Могу я, по крайней мере, услышать обвинение в свой адрес, прежде получать по нему наказание? – почти прорычал проклятый. Больше всего его беспокоила даже не собственная беспомощность, не исчезновение сабли, не появление губернаторской дочки, а исчезновение с шеи Уолтеровского амулета.
- Отважный герой! Вы так спешили на свой корабль! А на деле выбрали себе шлюху попривлекательней!
- А вам не приходит в голову, синьорита, – окончательно взбеленился капитан, – что в таком, с позволения сказать, уборе трудно заниматься амурными интригами?! Или что место мало соответствует романтическим настроениям?! Или что среди головорезов, морских и сухопутных, изредка попадаются и женщины?!
Барышня умолкла и спросила на пол тона ниже:
- И вы… рисковали жизнью, преследуя такую женщину?
- Да, – не вдаваясь в подробности, буркнул Армандо.
- И теперь мы в плену у некой злодейской шайки?
- Да.
- Но ведь… – голосок задрожал на грани слез, – вы спасете нас, отважный синьор?
- Каким нелегким ветром вас сюда занесло? – опуская вопрос спасения, уточнил синьор.
- Это произошло случайно, – быстро ответила Крузита. Так быстро, что поверить было совершенно невозможно.
- И в чем состояла случайность?
- Я возвращалась из церкви…
- Завидую вашей скорости шага… в одиночку?
- Я иногда посещаю церковь в одиночку по зову души…
- Между обедней и вечерней, пока в отчем доме готовятся к ужину…
- Вы дразнитесь совсем как отец, – надулась она. – Ну хорошо… только дайте слово чести, что не расскажете ему!
- Клянусь святой Богородицей…
- Я следила за вами, – прошептала Крузита, и быстро-быстро затараторила: – вы так куда-то торопились, что я заподозрила: отцу вы говорите неправду. И отправилась следом. Видела, как вы отослали своих людей, как погнались за рыжей девушкой. Как окликнули ее и вошли за ней в дом. Я была так зла, что подошла к окнам, а девушка вдруг оказалась на крыльце и поманила меня. И я поднялась на ступени, а она схватила меня и сказала, что хочет что-то узнать, а пока посадит меня к… моему дружку, она так сказала. Протащила через несколько комнат, спутала руки и столкнула сюда.
- Отлично…
- Я вела себя недостойно, – вздохнула дочка губернатора. – Я умоляю вас, капитан, простите меня.
- От моего прощения ни ваши, ни мои руки не обретут свободы, – проворчал дэль Марено.
Он пытался развязать узлы и только что потерпел второе фиаско. Вздохнув, стал вспоминать рассказы Уолтера о природе проклятых и своей собственной в частности. Затем напряг мышцы и рванулся. Запястья вспыхнули, как под ножом, но проклятый дергал и дергал, не обращая внимания на боль, пока на десятом или одиннадцатом разе шнур не лопнул.
- Что происходит?
- Синьорита, прошу вас, ведите себя очень тихо, – взмолился капитан, обрывая веревки со щиколоток. – И тогда, возможно, нам удастся бежать.
- Я буду исполнять любые ваши приказы, – прошептала синьорита отважно.
Армандо выпрямился во весь рост и вытянул над головой руки. Он доставал до потолка подпола или подвала, причем не только ладонями, но даже локтями. Край крышки тоже отыскался быстро. Ее удерживал засов, но хорошее нечеловеческое усилие выворотило петли с корнем. Уцепившись за край, капитан подтянулся и выбрался наверх – на его счастье, хозяйки в комнате не оказалось.