Алва, с тех пор как был убит Рамиро-старший, только номинально считались вассалами Талига. Рамиро-младший еще некоторое время стоял у трона вместе с Ричардом Гориком, но после назначения того Первым маршалом отбыл в Кэналлоа. Его потомки если и приезжали в Олларию, то нечасто, иногда оказывая Талигу военную поддержку.
В изломный год смены круга Скал на круг Ветра соберано Рокэ провел блестящую военную кампанию, уничтожив объединенные войска Дриксен, Гаунау и Каданы, возглавляемые двумя принцами: Фридрихом и Альдо сец-Приддом (он же Лжеракан).
Так… кажется, Дик нащупал возможную нить.
— Будьте любезны принести мемуары Айрис Окделл, рожденной в триста восемьдесят втором году круга Скал, — сказал он. Глаз зацепился за название, сильно выделявшееся на фоне остальных, в основном исторических трудов. — И прихватите «Саги о Короле Излома, записанные со слов жителей Надора отцом Германом», — в груди что-то перевернулось, когда он проговорил это название, а сердце сжалось и понеслось, будто пущенный галопом мориск.
========== Глава 2 ==========
Ветер сдул челку со лба, она мешалась и лезла в глаза, но Дик терпел. Он давно хотел отрастить волосы хотя бы до плеч. Прически в стиле «Человек Чести» или «Лаикский унар» осточертели ему еще в детстве.
Матушка, понятное дело, брюзжала, Эпинэ скалились и ухмылялись, подкручивая усы. Все же хорошо, что Окделлы росли в Эпинэ, а не в Надоре. Дик находился в нем полтора дня и уже видел кардинальную разницу между укладом севера и разгульностью юга. Порой подумать было страшно, насколько понравилось бы здесь матушке. Наверняка мрачный, полный тайн замок превратился бы в выстывший склеп, а распорядок дня включал бы в себя обязательные молитвы Создателю и святым Алану и Катарине.
По мнению Дика, все ярые эсператисты жили в каком-то своем выдуманном мире. Рамиро-старший уже более круга не считался Предателем, а фанатики продолжали чтить Алана Святого, как и простолюдинку, ложью и интригами забравшуюся на трон и проводившую продриксенскую политику наряду с Августом Штанцлером, занимавшим пост кансилльера.
Матушка и в Эпинэ пыталась установить свои порядки, только не смогла. Скучные разговоры о Создателе замолкали тотчас, если в комнату входил кто-нибудь из Эпинэ. А когда наезжали Савиньяки, она удалялась в часовню и практически поселялась в ней. Граф Лэкдеми, известный своими сатирическими памфлетами, разбивал любую ее пафосную речь, как маршал Эгмонт кагетов.
Дик перевел дух, посмотрел вниз — на змейкой вьющуюся тропинку, затем поднял взгляд на вершину пологого, но довольно высокого холма и продолжил восхождение. Стоило все же взять Баловника, однако конный маршрут к каменному вепрю в объезд всех оврагов-буераков занял бы часа три. Пешим, преодолевая подъемы и спуски по крутым, иной раз чуть ли не вертикальным лестницам, он добрался бы за полчаса. Тратить лишнее время не хотелось: оно и так утекало сквозь пальцы.
Отчего же он шел к вепрю? Во-первых, собирался «решить задачу от противного» — найти то самое место, к которому выводил подземный ход. Его со всей тщательностью описывала в мемуарах Айрис Окделл, но, разумеется, за столько времени многое кардинально изменилось. Тезка сестры была примечательной личностью и тоже желала жить в Надоре. Настолько, что в конце круга Скал приехала в него со всей семьей. Времена тогда были неспокойные, и Окделлы решили вернуться под защиту стен древнего замка. Через месяц после этого стихийное бедствие едва не унесло их жизни. Дик снова рассчитывал на удачу. Во-вторых, стоило «проветрить мозги». Они уже отказывались воспринимать весь ворох информации.
За полтора дня в Надоре Дик просмотрел книги и чертежи, принесенные библиотекарем, съездил в полицию, опросил слуг и облазил подземелья, вымазавшись по уши в грязи, пыли и какой-то коричневой субстанции, чуть не влез в странную фосфоресцирующую плесень и закутался в паутину, подобно холтийской мумии.
Дейзи, узревшая его на кухне выбирающимся из возникшего в стене лаза, приняла за призрака. Стояла глубокая ночь, и пугаться было чего.
Прибежавшие на крик домоправитель и конюх с вилами поверили, будто Дик не выходец и не привидение, лишь когда тот прочел четырежды по четыре раза четверной заговор. Последующий час его отмывали, оттирали и били березовым веником в купальне (причем последнее явно проделывали в профилактических целях).
«Вы наших эрэа уж не пугайте, ваша светлость, — бурчал банщик. — Мы ведь в Надоре живем, да еще в замке: разного навидались, еще больше боимся».
«Чего же именно?» — спрашивал Дик.
«Да всякого. Когда ваш батюшка погиб, Невепрь расшумелся. Пару раз я сам призрака регента видел. И Короля — тоже. Ну и так, по мелочи, — вздохнул банщик. — Иной раз фульга созорничает или литтэн портреты со стен скинет».
«И много вы перед этим принимали на грудь?» — фыркнул Дик.
«Ни капли! И грибное жаркое тоже не ел, — обиделся банщик. — Вы не в курсе просто, а в Карлионе Король все посевы вытоптал и черную росу на поля нагнал. Аккурат как вы в подвалы полезли. Мне родственники жены звонили — жаловались».