На обращение впору было обидеться. Не таким уж и старым являлся собеседник, на вид — лет тридцать пять, никак не больше, и не настолько молодым казался сам Дик.
— Меня зовут Ричард, — представился он. Называть фамилию он не собирался, это лишь все усложнило бы.
— Рам… — начал было незнакомец, но тотчас поправился: — Рагинмар.
Фамилию он тоже решил опустить.
Дик хотел осмотреть пострадавшую ногу, но понял, что попросту не сумеет снять сапог, тот облегал щиколотку и голень будто вторая кожа.
— Нам необходимо добраться до замка, в нем есть врач и… — он с тоской глянул наверх. Если он с таким трудом спустился, едва не переломав ноги и не свернув шею, то как станет взбираться с пострадавшим на плечах?
— Это плохая идея, Ричард, — сказал Рагинмар, — у меня есть лучше.
— Я весь внимание, — не без издевки в голосе произнес Дик.
— Здесь неподалеку находится домик лесника. Я знаю, как туда пройти, и, поверьте, в нем мы найдем все необходимое и не замерзнем.
Дик кивнул, соглашаясь, и, мысленно обозвав себя ослом, принялся стягивать куртку. Он не чувствовал холода, но Рагинмар пролежал на земле невесть сколько времени. Помогая ему одеться, Дик мельком дотронулся до его руки и вздрогнул. Рагинмар был не просто холодным, а ледяным.
— Да вы совсем окоченели! — воскликнул Дик. — Нам надо как можно скорее дойти до жилища. Если нужно, я понесу вас на руках, а уж там согрею, не сомневайтесь.
— Думаете, сделать это в ваших силах? — лукаво прищурившись, спросил Рагинмар.
— Простите, что именно?
— Согреть меня.
Дик хмыкнул.
— Один мой дальний родич и друг, Арно Савиньяк, говорит: «Добрая компания и растирание касерой способны согреть даже выходца».
Рагинмар странно взглянул на него и промолчал.
Спуститься вниз по склону им удалось удачно, не повредив еще сильнее вывихнутую ногу и не получив новых увечий, кроме царапин и ссадин. Дик умудрился содрать кожу с едва поджившего запястья и заляпал кровью собственную куртку и рубашку Рагинмара. Тот, разумеется, ничего не говорил по этому поводу, но Дик все равно чувствовал неловкость.
На дне оврага обнаружилась широкая, утоптанная, а главное — прямая тропинка. Дик закинул руку Рагинмара себе на плечи: тот ковылял довольно споро, но точно не смог бы идти самостоятельно. Кусты орешника сплетались над ними в причудливую арку, покрытую ярко-алыми, еще не облетевшими листьями. Дику однажды почудилось, будто между ветвей что-то блеснуло, но он счел это обманом зрения.
Ветер царствовал здесь всецело: то налетал со спины, то бил в лицо, сдувая назад волосы и остужая разгоряченную кожу. Дику было невыносимо жарко, он обливался потом и с удовольствием стащил бы водолазку и щеголял в одной майке. Рагинмар, напротив, никак не мог согреться. Его руки только чуть-чуть потеплели.
Они вышли на поляну, посреди которой бил из земли родник и росла огромная разлапистая ель.
— Надо обойти дерево по направлению, противоположному движению стрелок часов, — сказал Рагинмар, и Дик, хоть и удивился подобному условию и странному построению фразы, спорить не стал.
Они обошли ель трижды, а на четвертый раз, когда Дик уже собирался спросить, не держит ли Рагинмар его за идиота, показался деревянный бревенчатый дом, окруженный рябиновыми деревьями. Они гнулись к земле под тяжестью ягод — пока еще оранжевых, незрелых.
Рябина считалась деревом, отпугивающим нечисть, — Дик помнил об этом и не боялся заходить в чужой дом. Впрочем, будь тот даже окружен кривыми вязами, Дик не стал бы бросать нуждавшегося в помощи человека из-за предрассудков.
Когда они поднимались на крыльцо, не скрипнуло ни одной досочки. Внутри оказалось чисто и светло. Воздух, напоенный ароматом трав, успокаивал. Дик помог Рагинмару сесть на узкую кушетку и принялся осторожно стягивать с него сапог. Тот не поддавался.
— Погодите, я сам, — сказал Рагинмар. У него дело пошло быстрее, и уже через несколько секунд сапог был снят и отброшен в сторону.