- Смотрите-ка, тут что-то вроде колодца! – крикнула вдруг Жанна, шлепнувшись на живот и ужом подползая к небольшой ямке в стороне от тропинки.
- Гууу! – глухо рявкнула она в ямку.
- Уууу! – отозвалось оттуда.
- Ууууууу!!!!! – туристы отпрянули от вскочившей и кинувшейся прочь от колодца Жанны, чье лицо прямо на глазах менялось, вытягивалось кпереди, а крик превратился в звериный вой. Лицо Жанны было сейчас наполовину человечьим, наполовину звериным, она выла и царапала ногтями щеки, покрывшиеся жестким серым мехом, а оцепеневшие от ужаса туристы не в силах были даже пошевелиться. Издав особенно душераздирающий визг, Жанна вдруг ринулась прочь и во мгновение ока скрылась среди деревьев.
- Что… Господи, что это? – дрожа, промямлила Зара. Мадс молчал – изо всех оставшихся он казался единственным, кого почти не удивила страшная перемена обличья спутницы.
- Надо идти прочь, - едва удерживая стучащие зубы, сказал Слава. Он поднял голову, выискивая свой ориентир – старую вышку ЛЭП, которая должна быть сейчас по правую руку от них и чуть впереди. Однако ЛЭПа нигде не было. Взглянув на компас, Слава похолодел – стрелка металась туда-сюда, как сумасшедшая, синий конец замирал то на значке ЮГ, то на значке СЕВЕР. Стрелка не успокаивалась ни на минуту, как Слава ни старался держать руку неподвижно.
- Надо идти отсюда, - повторил он. Тропинка есть, она должна вывести. Сам того не заметив, он сжал руку Лины, и она ответила теплым пожатием. И это вдруг помогло - нужно просто успокоиться. Успокоиться и уйти. Дойти до лабаза, встретиться с Толиком - и звонить спасателям: сами они сбежавшую безумную Жанну в этих лесах не найдут.
Комментарий к 4. Навьи твари
(1) - вольный пересказ первых двух куплетов баллады “Oväntad bröllopsgäst” http://pleer.com/tracks/6464094dCz1
========== 5. Сокровища богов ==========
Когда-то, в незапамятные времена…
…покой покинул старого волхва. Нет покоя, нет тишины. Ушла тишина, прогнали ее пришедшие из-за моря. Чует старый Финн грозу, нависшую над ним, надо всем, чему и кому он служил весь свой долгий век. Долог век, слишко долог - старые многосотлетние ели были тонкими молодыми деревцами, когда призван был Финн служить грозному Громовержцу, среброусому, златопоясному.
Видит, чует старый Финн, кажет ему студеная вода в зачарованной мисе, как, оставив коня хитрой навьей твари, идет пешком золотоволосый молодой пришелец. И радоваться бы старому Финну, что обманула юнца черная Наяна, отвела глаза, отняла разум - да не дает что-то. То ли месяц полный тоску наводит и ум тревожит, то ли годы, словно червь, точат изнутри.
***
- А что как бог бьярмов лишит нас удачи?.. - подал голос кто-то из хирдсманов. Эгиль и Торир обернулись одновременно, и языкатый трусишка тут же замолчал.
- Не таковы, я думал, храбрецы, что за золотым поясом и золотой чашей идут, - сказал Торир. И более никто не смел и слова сказать.
- Слышал я, есть у бьярмов обычай, - негромко, под стать неторопливым сторожким шагам заговорил Эгиль. - Когда умирает у них богатый и знатный, то все самое ценное его добро зарывают в землю, чтобы досталось оно мертвым и не осталось живым. И наследники получают жалкие крохи.
- Я подобное слышал о вендах, - отвечал Торир. Он шел впереди, чуть вытянув вперед голову, будто волчий вожак на охоте. Прибрежная луговина, по которой они шли, была безмолвна, ночь стояла светлая и полный месяц серебрил траву и черко приобозначал видневшийся впереди лес.
- А еще слышал я, - продолжил скальд, - что не просто зарывают бьярмы богатства, а приносят своему богу.
- Если так, то добыча наша может быть более богатой, нежели мы ожидали, - сказал Торир вполголоса.
Перед входом в лес Торир строго-настрого наказал воинам ступать как можно тише и хранить молчание. Эгиль одними губами шептал какие-то слова и временами острым ножом срезал полоску коры у деревьев, вдоль которых они шли. Никто не спрашивал, зачем он это делал - путь можно было отмечать и по-другому, но у скальда, видно была и какая-то своя, одному ему ведомая цель. Скальды, как и кузнецы, хранят тайны и ведают неведомое, думал каждый, сжимая рукоятку меча. В стороне от них, видимо, пролегала другая дорога, более торная, чем узенькая тропинка, по которой шли северяне. По той, торной, дороге прошли несколько человек - к выходу из леса, туда, откуда шли викинги. Насмешливое уханье филина раздалось им вслед.
Деревья стали редеть. Высокий часткол так же светлел и чуть серебрился под месяцем, как серебрились еловые лапы, шлемы и бляхи на кожаных куртках и даже опавшая хвоя под ногами. Ни единой живой души не было вокруг.
- Бьярмы так надеются на силу своего бога, что даже не выставили охраны, - проговорил один из молодых воинов. Слишком уж громко проговорил - невидимый в еловых ветвях филин словно откликнулся на его слова, заухал, захохотал. Эгиль тут же нашел говорившего взглядом, и взгляд скальда упал на болтуна как удар тяжелым мешком. Эгиль знал, что охрана у ограды должна быть. Но, верно, бьярмы что-то напутали со временем смены охранников - одни уже покинули святилище, а другие еще не пришли.