— Хосок?
Теперь это мой лучший друг…
— Ты спасешь меня?
Я напряг руки что было мочи, уперся ногами в скалу и потянул Юнги наверх. Я вытянул его на скалистый уступ и рухнул вместе с ним наземь. Я слышал прерывистое дыхание своего друга и еле-еле сдерживал слезы.
*
Через какое-то время мы с Юнги уже воспринимали происшествие на горе, как некое веселое событие в нашей жизни. Мин благодарил меня за спасенную жизнь, я что-то отвечал ему, но на душе у меня было неспокойно. Мы долго бродили по парку, боль и ужас поутихли в моем мозгу. Когда мы ехали домой, я уже окончательно впал в забытье.
Но этот случай еще долго мучил меня. Я не мог понять, как я мог даже допустить мысль о том, чтобы погубить своего друга, сбросить его со скалы? Мне было жутко.
К тому времени мне уже выделили отдельную комнату. Джин уехал учиться в академию в Сеуле, и мы с Тэхеном остались одни. Вечером того же дня я неистово молился перед православной иконой, стоявшей у меня на письменном столе, когда ко мне заглянул младший брат. Я прервал молитву, оглянувшись на дверь. Тэхен здорово изменился за пять лет. Он перерос меня, стал настоящим красавцем, в которого были влюблены все девочки школы. Тэхен определенно больше заслуживал любви, чем я. Я так и не решился вернуться в танцевальную группу, потому что мне было очень тяжело вспоминать о прежних временах, когда мама поддерживала меня и возила на фестивали, а Тэхен вырос и стал танцором, собирающимся поехать на стажировку в Сеул вслед за братом. Меня неоднократно уговаривали вернуться в танцы, говорили, что у меня хорошо получается, что моя мама была бы расстроена, но я отныне выступал только на школьных мероприятиях, потому что не хотел плакать перед соревнованиями и бояться, что снова подведу весь коллектив. А в школе… В школе мне удалось стать «звездой». Я иногда принимал участие в выступлениях театрального кружка. Вы же понимаете, что я хорошо умел играть. Только если дело не касалось спортивных танцев.
— Что ты делаешь? — Голос Тэхена тоже изменился — он стал низким и бархатистым. Брат подошел ко мне, обнимая меня за плечи, и кинул взгляд на стоящую передо мной икону Божьей Матери.
— Что-то случилось?
Я ответил не сразу.
— Нет, все хорошо. Правда. Я просто размышлял о своем.
— Не хочешь пойти вниз, посмотреть какой-нибудь фильм? Мама с папой не скоро придут, — предложил Тэхен. Он всегда любил приходить ко мне и зарываться носом в мои волосы. Для меня он всегда оставался маленьким, непослушным мальчишкой. Я искренне любил его и получал взаимную любовь от брата.
— Хочу, — я повернулся к брату всем корпусом и улыбнулся, затем поднимаясь и целуя его в макушку. Тэхен покорно склонял ко мне голову, хоть и дразнил меня тем, что я мелкота. А сам-то был всего лишь на сантиметр меня выше. У нас с братьями образовывалась отличная «лестница дураков». Джин был самым высоким, Тэхен на сантиметр ниже, я же на сантиметр ниже Тэхена.
Мы с братом спустились вниз и уселись на большом, мягком диване, на котором я часто спал, когда у нас ночевал Юнги. За окном бродили тучи, налетал шквалистый ветер. Мы с Тэхеном притащили на диван гору подушек и одеял, свив для себя уютное гнездо. Мой младший брат водрузил на свои колени ноутбук, и мы принялись выбирать фильм для просмотра. Выбрали триллер, в котором фигурировала автомобильная авария. Тэхен сначала не хотел смотреть фильм с сюжетом, который мог бы меня задеть, но я уверил его в том, что все в порядке. Я закутался в одеяло и пригрелся рядом с Тэхеном.
Я внимательно смотрел фильм, который оказался достаточно интересным. Если описывать коротко, то сюжет вертелся вокруг того, что адвокат должен был защищать человека, сбившего единственного сына семейной пары. Сначала этот человек открещивался от того, что это он сбил несчастного парня, но адвокат смог убедить его в том, что ему необходимо рассказать чистую правду о том, что случилось, чтобы защита в суде оказалась действенной. Человек признался в своем преступлении, а адвокат оказался отцом погибшего парня, который ловко сыграл свою роль адвоката.
Я сидел с разинутым ртом, похолодевший от такого неожиданного поворота. Ко мне вновь вернулись мысли о Юнги. Неужели он все-таки виноват? Но я тоже был неправ, когда хотел отпустить его руку там, в парке. На мои глаза навернулись слезы. Я должен был попросить у Юнги прощения. Я должен был сделать это.
И еще я подумал о том, что мне стоит точно так же, как этот адвокат, выудить из Юнги правду. Хоть как-то. Мне нужно очень постараться.
Я выпутался из одеял, в которые был укутан, и быстрым шагом направился к себе в комнату.
— Хосок, куда ты?
— Я хочу сходить к Юнги.
— Ты рехнулся? Видел, что творится на улице?
Я остановился на пороге своей комнаты и обернулся к брату.