Кертис подумал, что мистер Крэбл и так знает, что увидит свою Дейзи снова — и, быть может, в ближайшие несколько лет. Но боль потери была такой ужасной, что сейчас его это не успокаивало. Поэтому Кертис просто молчал, ожидая, пока Ол Крэб выплачет всю свою печаль. Судя по звуку, этой печали было в нем еще слишком много.
На столике в комнате зазвонил телефон.
— Нет! — воскликнул Ол Крэб, и голос его сорвался. Он ухватил Кертиса за плечо мертвой хваткой. — Нет!
— Возможно, это звонят из Чикаго, — сказал Кертис.
— Они сказали… что позвонят мне позже на неделе… после того, как все приведут в порядок. Приведут в порядок. Так они это назвали!
Телефон продолжал звонить. Если даже это был и не звонок из Чикаго, то Кертис догадывался, кто это мог быть.
— Позвольте мне ответить, сэр.
Когда Ол Крэб не стал возражать, Кертис поднялся, освободившись из его объятий, подошел к телефону и снял трубку.
— Дом Крэбла.
Это был тот, кого он и ожидал услышать.
— Мэйхью? Что там случилось?
— Эм… ну, сэр… мистеру Крэблу нехорошо…
— А что с ним такое?
— Он… простите меня, сэр, но я скажу вам, когда вернусь. Могу я попросить вас об услуге, сэр? Так как мистеру Крэблу очень плохо, можете ли вы позволить ему взять один или два выходных?
— Один или два?
— Да, сэр. Я думаю, ему они очень нужны. И еще… это должны быть один или два оплачиваемых выходных. Я думаю, так будет правильно.
— О, ты думаешь? — произнес босс с сарказмом, явно жуя от злости сигару.
— Да, — ответил Кертис, и в его голосе прозвучала та самая тихая твердость, с помощью которой он обычно урегулировал всякие семейные ссоры, восстанавливал уязвленные чувства и чинил разбитые сердца, когда его просили не только выслушать, но и помочь делом.
Молчание затянулось. А затем:
— Ну, хорошо. Два оплачиваемых дня. Скажи ему. А еще передай Уэнделу… что он нам тут нужен. Мы не можем справиться с этим чертовым беспорядком без него.
— Спасибо, сэр. Я передам.