Беатрис, с детства поставленная судьбой в суровые условия, смогла сохранить в себе человеческие качества. Терпя насмешки более удачливых сверстников, проживающих в отличии от нее, в подобающих им по статусу условиях, она научилась уважать чужое достоинство. Терпя бедность, она научилась быть самостоятельной. Терпя отсутствие материнской ласки (а Элизабет не могла уделять все время дочери), она научилась ценить те крохи материнской любви и нежности, которые перепадали ей не смотря на все это. Выдержать ей помогало чтение. Увлекшись авантюрной литературой, в те минуты,когда матери не надо было помогать по дому, убегая от реальности, окружавшей ее, она зачитывалась историями о благородных разбойниках, рыцарях в блестящих доспехах, вызволявших своих невезучих дам из разнообразнейших ситуаций. А еще, чтобы дочь не очерствела в суровых условиях, Элизабет подсовывала ей книги с печальным окончанием, чтобы девочка училась сожалеть, но обе причины привели лишь к тому, что в некоторой степени Беатрис можно было считать несколько мечтательной. Хотя суровый реализм воспитал в ней еще одно качество — смирение.
*
И вновь свежий воздух и разговор на отвлеченные темы привели наших дам в приятное расположение духа, и они шли по главной дороге в замок, обсуждая новые стихи Уильяма Морриса. Увлекшись беседой, они не заметили, как подошли к нему.
Дворецкий, встретивший их, передал Беатрис просьбу Джеймса, что тот хочет видеть ее в своем кабинете, как только она вернется с прогулки.
Она поднялась к покоям супруга, но, проходя мимо дверей комнаты Джорджа, невольно услышала, как тот уже срываясь на крик, отчитывал кого-то:
— … надоело! Ты погубишь нас! Возьми себя в руки!
Удивившись этому обрывку невольно подслушанной фразы, она поспешила пройти мимо побыстрее, чтобы не вторгнуться в чужую жизнь.
Джеймс сидел за бюро, подсчитывая расходы на неделю. Она подошла к нему и, приобняв сзади его плечи, прижалась щекой к его щеке.
— Вернулась? — довольно произнес он. — Я вот что думаю: бал приближается. Не попросишь ли ты свою матушку приехать погостить к нам сейчас? Пока она не пустила нового постояльца.
— Конечно! Я уже соскучилась по ней, — обрадованно согласилась Беатрис.
— Значит, собирайся. Завтра почтенный Кентиджерн Такер с утра собирается по делам в Лондон, и мы договорились, что он любезно довезет тебя и Пикок до твоей матушки. А на обратном пути заберет всех троих обратно.
Беатрис умилилась и поцеловала супруга в щеку. Она было развернулась, но оказалась пойманной за кружевной рукав.
— Что-то еще? — Спросила она. Он многозначительно смотрел на нее.
— Джеймс! — Поняв, что супруг имеет ввиду, игриво пожурила супруга Бет.
— Да, милая. Да! — И притянув ее к себе, он закрыл ее рот нежным поцелуем.
*
С утра карета мистера Такера была загружена дорожными саквояжами и чемоданом. Несессер несла верная Пикок. Бет, одетая в дорожное платье насыщенного шоколадного цвета со светло-горчичного цвета отделкой и аксессуарами, поднялась в карету, где спиной к лошадям уже сидел сэр Кентиджерн. Они поприветствовали друг друга, и экипаж тронулся.
Они уже сумели отъехать на порядочное расстояние, приблизившись к границе Ченчжвуда, как вдруг Беатрис сделалось плохо. Голова закружилась, подступила тошнота, и она заметалась, беспомощно пытаясь ухватиться за воздух.
— Саймон, останови! — приказал сэр Такер, и экипаж встал.
Лакей соскочил с козел и помог господам выйти из кареты. Подхватив под руки Бет, лакей и Пикок подвели ее к ближайшему дереву и усадили на предложенный небольшой пуфик, предусмотрительно захваченный камеристкой для такого случая. Пикик дала нюхательной соли хозяйке. Кентиджерн и лакей отошли, чтобы не смущать дам. Служанка смачивала платок и протирала те части тела, к которым правила приличия разрешали прикасаться.
Беатрис стало лучше, и вдруг сквозь пелену проясняющегося сознания она увидела бесплотную, окутанную саванном фигуру. Это была Розамунда Рендалл. Она стояла посреди пруда и указывала в сторону леса. Нервы молодой женщины не выдержали, и она вторично потеряла сознание.
========== 6. Блек - Понд. Часть третья. ==========
Кентиджерн Такер мирно похрапывал во сне. Дорога, хоть и была не близкая, но он предпочитал провести ее в тишине и спокойствии. Даже, пусть напротив и сидит такая хорошенькая дама, как Беатрис Рендалл. Его брак уже давно перерос в привычку, а своим привычкам он не изменял.