В дверном проеме, привалившись к косяку, стоял Джеймс, сунув кулаки в карманы старых джинсов. Он мог подолгу так стоять, когда нечего было делать - привычка, появившаяся во времена их бродяжничества, укоренилась намертво, - правда, в последние годы таких моментов стало намного меньше.
- Dea-maidin, - после сна голос прозвучал немного хрипло.
- Maidin mhaith,* - поправил брат, усаживаясь на пол рядом с раскладушкой. - Я уж думал тебя будить. Уже два часа дня, ты в курсе?
- То-то никого не слышно… - родители вообще с зарей уходят, Тори наверняка легла, пока мелкие угомонились… два часа, рехнуться можно. Ничего себе отдохнул после работы.
- Опять на валиуме, да? - Лоран кивнул: он уже год не засыпал без транквилизаторов. Сложно принять как должное, что по твоей воле сильный духом человек может пойти и застрелиться, повеситься, броситься под поезд…
Вчерашнее задание было как раз из таких. Сегодня наверняка все газеты напишут о самоубийстве известного деятеля. Конечно, злорадствующих будет больше, чем сочувствующих, но… убийца еще не привык к своей работе. И благодарил человека, придумавшего успокоительные и снотворные.
- Ты-то почему дома?
- У Сэм дела, а я без нее никуда. Рушим легенду, все такое… - согласно документам, Джеймс Визердейл страдал средней степенью слабоумия - и до сих пор бы страдал, когда бы не отец, не пожалевший сил и времени, чтобы развить имбецила до почти нормального (хотя и не совсем адекватного) человека. Тот самый случай, когда “отрезанная нога выросла”. Учитывая род занятий других членов семьи, светиться, пусть и в качестве чуда природы, было неразумно; коллега Джея, чью медицинскую карту уродовал приговор “параноидная шизофрения”, с этим полностью соглашалась. Даже подыгрывала по мере сил, когда в магазин заходили люди не от своих, а со стороны.
…Кстати, именно она с чего-то решила Лорану позвонить. Воистину, помяни черта… Костюмер выругался и на всякий случай включил громкую связь.
- Ты мне нужен, - зазвучал в трубке бесцветный голос Сэм.
В ее речи, больше всего похожей на речь круто запрограммированного робота, на самом деле было два режима - с минимальной эмоциональной окраской и без окраски вообще; посторонние люди разницы обычно не видели, да и коллеги научились ее распознавать не сразу. Обычно “во втором режиме” она разговаривала только на заданиях, когда, концентрируясь на поставленной цели, двигалась и говорила машинально, не вдумываясь в слова. Но, если действительно работа, почему его не позвали сразу? Обычно состав формировался до выезда… И почему вообще зовут - после вчерашнего?
- Что такое?
- Я у Дрейка. Одна не справляюсь. Нужна помощь.
Братья со вздохом переглянулись: лучше бы работа.
Конечно, она не справляется - где хрупкой девочке удержать полновесного взрослого мужика, когда тот рвется крушить все, что попадается под руку. А ведь Дрейк именно так и ведет себя, когда трезвый. С тех самых пор, как получил посылку с головой старшего брата.
Голова эта, с вырванным языком и выжженными глазами, Лорану недели две потом снилась. И руки снайпера, нежно гладившие бледно-желтое, как восковое, лицо, волосы, слипшиеся от крови… ох, мать твою, даже сейчас при воспоминании мутило.
В жилище Инглэнда они застали девчонку сидящей на вершине шаткой самодельной баррикады - она пыталась замаскировать косметикой свежую отметину на пол-лица. Из-за заваленной двери доносились мерные удары.
- Ох, и ни хрена себе, - Джеймс подхватил ее на руки и осторожно ссадил на землю, - за что он тебя так?
- Локтем задел. Нечаянно. Завтра извиняться будет, - девушка дотронулась до багрового пятна и болезненно сморщилась. - А сегодня ему нужно хорошенько проспаться.
Лоран трагически возвел очи к небу: приводить в чувство безумного от горя товарища всегда приходилось ему.
Снова зазвонил телефон.
- Соседи подкинули проблем, - скороговоркой выпалила Ирина. Нет, это слишком для одного дня…