Однако от осознания того, КТО сейчас находится в её квартире, журналистке стало страшно. Всё, рассказанное Мирой, всплыло в памяти настолько чётко, будто было записано на какую-то волшебную плёнку и сейчас проигрывалось в голове – с интонациями, паузами, картинкой… Надо было что-то сказать, что-то сделать, чтобы отвлечь его и попытаться вырваться, сбежать, пока ещё было время и он находился далеко. Пара медленных шагов назад к двери, внимательно наблюдая за незваным гостем. Он по-прежнему сидел в кресле, словно не замечая её жалких попыток сохранить спокойствие и не сорваться. Она знала – каким-то шестым чувством, что к нему нельзя поворачиваться спиной, иначе даже этого крошечного шанса не останется.
– Нельзя заставлять гостей ждать, Люси. Это невежливо. Разве мама не говорила тебе об этом?
Нет, ей не убежать. Но это ведь не значит, что она даже не попытается. Ещё шаг. Тело было напряжено до такой степени, что почти не слушалось. Ничего, самое главное – выбраться из квартиры. Это была какая-то странная, сюрреалистическая мысль. Чем ей может помочь безлюдная в это время вечерняя улица? Девушка не знала, но упорно цеплялась за это решение, как за последнюю соломинку.
– Что же ты молчишь, Люси? Ты не рада меня видеть? Чем же я заслужил столь холодное обращение? – Драгнил, наконец-то, поднялся с кресла, плавно, грациозно, нарочито медленно, не отрывая от неё взгляда. – Я ведь старался быть тебе другом. Выслушивал, поддерживал. Неужели этого было недостаточно, и мне не удалось заслужить твоё доверие? А, Люси?
Девушка сделала ещё один шаг назад и вздрогнула, почувствовав, что упёрлась спиной в стену. Кажется, она немного неправильно выбрала траекторию движения. Люси сдвинула руку вправо и ощутила под ней пустоту. Вот он, проход, нужно просто сделать один шаг в сторону и… В тот же миг её гость резко подался вперёд и преградил дорогу. Журналистка невольно отшатнулась, окончательно загоняя себя в ловушку. Драгнил подошёл ближе, чуть наклонился к её плечу, с шумом втягивая в себя воздух:
– От тебя пахнет страхом, Люси. Мой любимый запах, – он придвинулся почти вплотную и, едва касаясь губами виска, негромко сказал: – Мне приятно, что ты боишься меня. Но, к сожалению, всё в мире, даже самое хорошее, когда-нибудь заканчивается, – мужчина усмехнулся, отстраняясь.
– Что будет со мной? – ей совершенно не хотелось этого знать, но молчать было ещё страшнее.
– Ты умная девочка, Люси. Подумай. Догадаться ведь не сложно, правда? - ухмылка исчезла, взгляд налился холодом. Дышать стало неимоверно трудно, словно она разучилась делать эти простые, в обычное время неосознаваемые движения, дающие организму новую порцию так необходимого ему воздуха.
– Меня ты тоже убьёшь? – странно, но голос почти не дрожал. Может, потому, что Люси произнесла это почти шёпотом.
– Разве у нас есть выбор? – Драгнил приподнял бровь, будто удивляясь, что его жертва не понимает столь очевидных вещей. – Это вполне логичная развязка. Ты знаешь слишком много, глупо оставлять тебя в живых. И не стоит убеждать меня в том, что ты никому ничего не скажешь. Рано или поздно захочется этим с кем-то поделиться, потому что такой груз слишком тяжёл для одного человека. Мира не смогла держать язык за зубами, хотя, видит Бог, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы объяснить ей некоторые элементарные вещи. Я не хочу повторять дважды одну и ту же ошибку, – его рука легла на её шею – горячая, широкая, обманчиво-нежно погладив пульсирующую венку.
– Не надо… пожалуйста…