Пробиться к противнику не удавалось. Причем не удавалось обеим сторонам. Бьякуя защищался достаточно успешно и от градин, и от ветра, и даже увернулся от нескольких молний. Хотя он пропустил пару болезненных ударов, они не могли бы вывести его из строя. Но арранкаров было двое, и в то время, как один нападал, второй только защищался, закрывая и себя, и напарника плотными воздушными потоками. Слаженность их действий никак не давала к ним подступиться.
Бьякуя напрасно упустил из виду женщину. В какой-то момент град прекратился, и капитану приходилось отбиваться только от обрушивающихся со всех сторон ударов ветра. Тогда женщина выскользнула из машины и оказалась на краю дороги, но Бьякуя этого не заметил. Как не обратил внимания и на то, что она швырнула в него какой-то крошечный предмет. Маленькая штуковина вроде монеты ударилась в его грудь, отскочила… и взорвалась.
Когда перед глазами прояснилось, Бьякуя обнаружил себя стоящим на четвереньках. Из носа капала на землю кровь. В ушах шумело. Он понял, что не потерял сознания, только по тому, что меч сохранил форму банкая. Сенбонзакура теперь висела неподвижно, рассеявшись в воздухе над полем боя. Но заставить ее двигаться Бьякуя пока затруднялся.
– Эй, синигами, – настороженно окликнул его кто-то из арранкаров. – Лучше сдавайся по-хорошему.
– Точно, – подхватил второй. – Если сейчас сдашься, останешься жив. Слово даю.
– Нам невыгодно тебя убивать, – продолжил первый. – Мы лучше тебя на печать обменяем. Соображаешь? Сдавайся, и закончим на этом.
Бьякуя сглотнул и совсем уже собрался было ответить резко и по существу, объяснить этим ребятам, куда им следует засунуть такие предложения, как вдруг новая интересная мысль пришла ему в голову. Он замешкался, обдумывая ее со всех сторон. Идея, как будто, была дельная. В самом деле, драка с арранкарами ни к чему не ведет. Неважно, победит Бьякуя или проиграет, он не обнаружит логова врага, не узнает имен его руководителей. А что они сделают, если он сдастся в плен? Ведь они, скорее всего, отведут его к кому-то главному. А это значит…
Бьякуя задумался, как лучше поступить с мечом. Если брать с собой, то его отберут, а потом неизвестно, как повернется дело, как придется вырываться. Уж лучше оставить его здесь. Там, в логове, можно выкрутиться и без занпакто, зато проще будет потом подобрать его в этом месте. Так что Кучики увел рассеянные клинки за пределы площадки и запечатал меч уже там, подальше. Катана упала в заросли. Ну вот, так оно лучше.
– Сдаюсь, – словно нехотя буркнул Бьякуя.
Они поверили. Должно быть, его размышления были приняты за колебания, вполне естественные для гордого воина. И снижение уровня реяцу после того, как исчез банкай, было принято за смирение. Тем более, что выглядел синигами вполне поверженным. Он так и стоял на четвереньках, опустив голову, на мокрый асфальт капала кровь, руки отчетливо дрожали. Враги повеселели, все трое, и двинулись к нему почти без опаски.
– Вот и правильно, – удовлетворенно сказал один, кажется, Фенг. – Какой смысл умирать, если можно остаться в живых? Ну-ка, вставай.
Он подцепил Кучики под локоть, поставил на ноги. Бьякуя не сопротивлялся, но и особенно не помогал, выглядел обмякшим, жмурился, будто ему больно смотреть. Тем более, что тучи к тому моменту уже практически разошлись, и солнце принялось слепить глаза.
– Где твой меч? – Озабоченно спросил Лей. Бьякуя только неопределенно мотнул головой, делая вид, что неспособен к конструктивному диалогу. Арранкар отстал.
– Давайте его в машину, – заговорила женщина. – Отвезем Ксину, пусть он решает, как с ним быть дальше.
Вот оно, обрадовался про себя Кучики. Этот Ксин – явно тот, с кем следует познакомиться поближе. Первоначальный план начинал исполняться, пусть и таким странным образом. Но Бьякуя даже мысль об этом гнал от себя, боясь выдать свое торжество. Стоял, покачиваясь, с осоловевшим видом и изображал контуженного.
– Ты уж извини, но руки мы тебе свяжем, – промурлыкал Фенг. – Чтобы ты не передумал.
Они действительно чем-то скрутили ему запястья за спиной. Бьякуя осторожно попробовал путы и едва не ухмыльнулся. Его умудрились связать обычной веревкой, материальной, человеческой. Освободиться от нее для синигами не представляло ни малейшего труда. Однако делать это было бы преждевременно. А его уже толкали к машине. Провели через площадку, заставили подняться по склону, потом довольно мягко, без грубости, запихнули на заднее сиденье автомобиля. Арранкары устроились по обе стороны от него, стало довольно тесно. Женщина села за руль.