Теплые губы, горячий язык, что скользили по её плоти, вынуждали Ребекку выгибаться дугой, в безумстве умоляя её не останавливаться, смотря прямо на Клауса, в его горящие пороком глаза, и задыхаясь от вида его собственных пальцев на члене, что скользили по всей длине, ублажая.
Он не смог выдержать этой пытки, этого невинного взгляда, которым Ребекка на него всегда смотрела из-под густых ресниц, с лёгким и совсем невинным прищуром. Именно поэтому он и подался навстречу; именно поэтому он и склонился к её лицу, приникая к её губам в поцелуе, позволяя ей обхватить ладонью его возбуждённый до предела член, имитируя поступательные движения.
Клаус ощущал её стоны своими губами, видел, как она закатывает глаза от наслаждения, ускоряя движения своей рукой, доводя и его до безумства, заставляя прикусить до крови её нижнюю губу, лишь бы слизать алую жидкость языком, прикрыв глаза от наслаждения и позволив инстинктам окончательно взять над ним верх.
Ребекка чувствовала что уже близка, каждой клеточкой своего тела ощущая удовольствие, которое всё нарастало и нарастало, вместе с тем рвением с каким язык её сестры скользил по её клитору, пока её длинные пальцы сводили с ума, подводя к тому самому краю. Клаус знал это, он видел, как она всё сильнее выгибается, каким горячим становится тело его маленькой сестрички. Именно поэтому он и усмехнулся, отдавая приказ:
— Достаточно.
Клаус, потянув Фрею на себя, не дал ей продолжить свои искусные ласки, не дал своей Ребекке кончить, оборвав всего на шаге, почти на пике, видя её возмущённый взгляд голубых глаз. Но он совсем не обращал на это внимания, вынуждая свою старшую сестру стонать от его умелых ласк, сильных прикосновений, которыми он сжимал полушарие грудей и оставлял огненный след из прикосновений, прямиком к самому сокровенному месту.
Перевернув её на живот, Клаус скользнул губами вдоль её шеи, царапая кожу удлинившимися клыками, ощущая её жар, пульсацию в нежно-голубой венке, совсем не желая бороться с искушением. Именно поэтому она и вскрикнула от боли, ощущая, как он своим телом сильнее вдавил её в матрас кровати, жадно делая глоток за глотком, пока его пальцы между её ног, искусно ласкали её, заставляя испытывать удовольствие от его болезненных действий.
С силой сжав её бёдра, Клаус провёл пальцами по её ягодицам, сжимая их ладонями, прежде чем взять член в свою руку и коснуться её влажного входа, дразня и вынуждая её нетерпеливо поддаваться назад, шёпотом умоляя взять её. Клаус усмехнулся, бросив взгляд на Ребекку, которая смотрела на него прикусив нижнюю губу, лаская себя пальцами, выгибаясь и эротично постанывая. Наблюдала за ним, вспоминая, как он умеет брать… до боли, до дрожи в теле, до сумасшедшего оргазма и постыдных воспоминаний.
А он всё бездействовал, вынуждая Фрею бросать ругательства в адрес его медлительности и чертовой эгоистичности. Она в очередной раз протяжно простонала от бессилия, когда он слегка вошёл внутрь её лона, лишь раззадоривая. И это было сродни пытки. Желание уже разрушило все существовавшие барьеры и предрассудки, заставив её забыть с кем она делит этот порочный вкус наслаждения. Заставив её вообще позабыть о неправильности данного действа.
А затем она вздрогнула всем телом, рвано выдыхая скопившийся кислород в лёгких, когда он наконец резко вошёл в неё, наполнив одним грубым толчком, вынуждая её лицо исказиться гримасой боли, потонувшей практически сразу в остром приливе удовольствия.
Его движения были быстрыми и глубокими, восхитительно-страстными. Такими, что вынуждали её несдержанно стонать под ним, слыша пошлый звук соприкосновения их тел и ощущая, как кожа её горит под его прикосновениями. И она потерялась в этом. Слишком много удовольствия, слишком хорошо было.
Ощутив мягкое прикосновение губ Ребекки к своей шее, Фрея была вынуждена открыть глаза, видя, что тот огонь, который сжигал её изнутри, полыхал и в голубых глазах её сестры. Наплевав на условности и правила, отчего-то произнеся про себя раз за разом слово «инцест». Обычно грязное, оно заиграло для неё совсем новыми красками, вынуждая вновь закрыть глаза, лишь бы отдаться полностью процессу. Лишь бы по максимуму ощущать движения его члена, скользящего внутри.
Привстав, Ребекка прильнула губами к губам Клауса, ловя его сбившееся дыхание и тихие стоны, больше похожие на рычание, видя полыхающие и опасные искры в его глазах, выдающие его истинную сущность, показывающие насколько он уже близок.
Именно поэтому его толчки становились всё более отрывистыми, а стоны её сестры ещё более громкими, вынуждая её саму простонать от удовольствия и, вновь пробежавшись по своему животу пальцами, скользнуть между ног, всё так же смотря на брата, внимательно наблюдающего за её действиями, находясь на болезненной на грани.
— Ник, чуть быстрее, — умоляюще простонала Фрея, с силой сжимая ткань простыни пальцами, в тот же миг содрогаясь в оргазме, как только он исполнил её просьбу, ускорившись до предела.