- Хорошо. Давай я тебя выпущу. Мне не нужна корона.
Они снова стали поднимать крышку гроба вместе. Голова старика показалась над гробом.
- Постой, палку возьму, так неудобно.
Подняв сбитую палочку, Эдан, недолго думая, воткнул ее старику прямо в глаз. Он заорал, свалился обратно в гроб, и упавшая обратно крышка придавила его нависшую над краем руку. Он орал все громче и громче, но вскоре вопли сменились хрипами и бульканьями и совсем утихли. Эдан внимательно прислушался: дыхания не было. Зато появилась жуткая, неестественная даже для человека вонь! И вот тогда мальчишка шумно выдохнул, пытаясь сдержать накатившую враз тошноту, и принялся искать клюв, задержав дыхание.
– Очень хорошая сказка. У тебя было много лет, чтобы продумать детали. Я почти поверил, - бормотал он, копаясь в пыли.- Только не надо было мне рассказывать про то, какой я, дескать, избранный-единственный, что прошел в этот курган. Я очень хорошо понимаю разницу между тем, чтобы мечтать быть великим героем и тем, чтобы на самом деле им быть. –Эдан наконец нашел клюв и схватил его. – Может, ты и впрямь раскаялся. Вот только так рисковать собой я не мог, уж извини.
Эдан спустился в пещеры под курганом, и вскоре, где-то после часа охоты аккуратно вылез через тоннель наружу, навстречу холодному черному небу, таща за собой привязанного за крепкие веревки мертвого кобольда. На грани тишины он услышал, как хрустнула где-то рядом еловая лапка, и взглянул наверх. Ворон – тот же самый, Эдан ыл уверен – снова сидел над ним и также внимательно на него глядел.
- Я свое испытание прошел, - сказал ему Эдан. Ворон в ответ щелкнул клювом. – Только солнце уже почти село, а мне нужно срочно в город, пока кобольд еще свежий.
Ворон снова щелкнул клювом, а потом сорвался с ветки, сделал несколько кругов над мальчишкой и точно так же кругами полетел вперед, куда-то к востоку. Эдан пошел за ним. Когда ворон вывел его из лесу на дорогу, уже взошла луна. Лунный свет превращал снег в сталь, а где-то в конце дороги Эдана ждал город.
Часть 2
1
Мир превратился в борьбу жара с холодом: бежать от горна к занесенному снегом колодцу, набирать ледяной воды – и снова бросаться в пекло кузницы; просыпаться на обледенелом чердаке кузнецовой хаты и нестись к печи, где выплавляется непревзойденная сталь; варить на жаровне пшеничную кашу – и отправляться с котлом на мороз, во двор, где хозяин по утру расчищает дорогу; бегать по зимнему городу, в протертых до дыр ботинках по ледяным камням в поисках масла, чтобы кузнец опустил в него накаленный меч – и вновь истекать потом, подавая инструменты, раздувая мехами огонь, нося дрова и уголь.
А с заходом солнца, после плотного ужина, мальчишки падали на свои лежанки и долго-долго, несколько мгновений глядели в потолок и мечтали о том, как сделают свои собственные мечи и отправятся в свой первый поход.
И даже в ночном танце снежинок, в узорном морозе на окне, в раскаленном угольном жаре мерещился им образ воителя, каким каждый мечтал быть.
В дни безделья, бывало, и Эдан, и Ротгер ходили на площадь. Когда декабрь подходил к концу, в один из редких свободных вечеров случилось что-то странное: на улицах начался беспорядок, люди бежали в разные стороны, кто-то кричал что-то несуразное, и в воздухе отчетливо пахло паникой. Вскоре показался воевода. Он забрался на крышу одного из домов и проорал громким, привыкшим к боевым командам голосом:
- Люди! Отправляйтесь все к рынку, живо! Сейчас придет конунг!
Ни Гунтер, ни Вилфрид не обратили на приказ никакого внимания. Но вот мальчишек дважды просить не пришлось. Когда все собрались на площади, и шум немного утих, несколько дружинников притащили вместе огромный ящик, на который взобрался конунг. Когда он убедился, что все его хорошо слышат, он прокричал:
- Жители Виндесгарда и окрестных деревень! Как вам уже известно, на острове Дорнгартен к югу отсюда появилось чудовище. Оно похищает людей, портит наш урожай и создает ужасные метели. Моя славная дружина завтра отправляется в поход на Дорнгартен, и мы будем рады любой сторонней помощи. Всем, кто может держать оружие, сообщаю: за поддержку дружины вас ждет награда золотом либо любая другая, какую попросите – в мерах разумного, конечно же. Теперь расходитесь по домам и не волнуйтесь, стены нас защищают от любой бестии!
Эдан никак не выказал чувств. Поняв, что конунг сказал все, он спокойно отправился домой, к Вилфриду.
Ротгер бежал к хате Гунтера со всех ног, уже прикидывая мысленно, взять ему с собой в поход копье или меч.
- Нет, Эдан, я тебя не отпускаю. Ты еще не воин, ты даже не кузнец и не подмастерье. Ты молокосос, и тебя прибьют свои же, в горячке боя не заметив твое существование. Твое время еще не пришло. Имей терпение, - сказал Вилфрид и принялся доедать свой ужин-Эдан оторвал его прямо от еды. – Это – не последняя задница, которая происходит с этим городом, уж поверь моим годам.
Эдан ничего не ответил, но глаза у него потухли. Вилфрид, обычно равнодушный, вдруг сказал на это: