Тальков припал спиной к дереву позади себя и принялся отрешённо наблюдать, как гроб опускают в могилу. А в голове так и стоял голос Юры. Что он хотел сказать ему? О чём пытался предупредить?
Краем глаза Тальков вдруг заметил голубое свечение впереди, среди могильных плит. Сфокусировавшись, он осознал, что видит портрет из своей спальни. Старик наблюдал за ним, этот злобный взгляд певец мог увидеть даже со своего места, находясь метрах в двадцати от той могилы. Сердце затрепетало в груди, ладони похолодели. Забыв обо всём, Игорь двинулся в сторону портрета, не веря своим глазам. Как человек с кладбища оказался на фото в его доме?..
Эти несколько шагов он проделал будто под гипнозом. А когда приблизился к нужной могиле, то с болезненным облегчением понял, что ошибся. На голубом фоне была сфотографирована девочка лет десяти. И она улыбалась. Улыбка эта была мягкой и ничем не походящей на злобный изгиб губ старика.
Присев на корточки, Игорь припустил очки к кончику носа и прочёл то, что было выбито на плите:
Сорокина София Степановна
18. 03. 1971 — 18. 05. 1981
На могиле одиноко лежала алая свежая роза.
На миг закрыв глаза, Тальков нервно рассмеялся, хотя на душе бесновалась тревога. Пальцем вернув очки на глаза, спустя несколько секунд, он поднялся и пошёл в сторону выхода с кладбища, не оборачиваясь.
Под ногами хрустела прошлогодняя листва, а со всех сторон внимательными взглядами его провожали мёртвые, улыбающиеся с могильных плит, залитых августовским терпким светом солнца.
========== Часть 7 ==========
— Мои соболезнования, — произнёс Костров, похлопывая Игоря по плечу, когда тот опустился на соседнее сидение.
Певец рассеянно кивнул и медленно стащил с глаз солнцезащитные очки.
Он добрался до аэропорта «на автомате», совершенно затерявшись в своих мыслях. В зале ожидания его встречал Шахов. Буркнув что-то о сожалении, он сообщил, что ему удалось договориться с Костровым и тот заменит на концерте Юру. Потом протараторил, что всё готово и их встретят в Сочи. Тальков ответил кивком, давая понять, что разговаривать больше не хочет. Посадку объявили несколько мгновений назад и мужчине пришлось поторопиться.
В салоне певец невольно обрадовался, что ему досталось место у окна. Кострова он знал мало, слышал только, что тот потрясающе работает с инструментом. Талькова, как профессионала, интересовало только это.
Когда самолёт принялся медленно подниматься в воздух, подобно огромной тучной птице, Игорь вдруг ощутил облегчение.
«В этом небе разбиты звёзды и распито заката вино…» — строка сама сложилась в голове мужчины и он постарался задержать её в мозгу, чтобы позже, быть может, создать новое стихотворение.
Чем дальше оставалась Москва, тем светлее на душе становилось. Тальков чувствовал, как жуткое напряжение последних дней улетучивается, а странное ощущение какого-то мистического присутствия растаяло, подобно пломбиру на солнце.
Спустя некоторое время он уже правил одну из последних песен, уткнувшись в блокнот. Сидящий рядом Леонид Костров лишь посматривал на спутника с улыбчивым одобрением: ему всегда нравилось наблюдать за чужой работой.
И когда самолёт приземлился, Лёне даже пришлось пихнуть певца в плечо, ибо тот слишком увлёкся, забыв обо всём в своём сочинительстве.
— Игорёк, прилетели, идём, — засмеялся тот.
Тальков изумлённо осмотрелся и нехотя закрыл помятую тетрадь. Поднялся и стащил с полки сумку.
В зале ожидания их встретил Григорий Поплавский, начинающий продюсер. Он являлся близким другом Шахова и был рад заменить его, когда был свободен. Он повёл мужчин в сторону чёрной «Волги», что поджидала у выхода с вокзала.
Тальков невольно заметил, что Сочи ничуть не изменился: таксисты хамовито «подлавливают» приезжих; старушки стоят с карточками на груди «сдам квартиру в 20 метрах от пляжа»; в воздухе стоит аромат моря и медовых дынь.
Когда Игорь уже открывал дверцу машины, к нему подлетели три девушки лет тридцати. Смущённо улыбаясь, они протянули ему календарики, на каждом был запечатлён он сам. Тальков улыбнулся, достал ручку из кармана кожанки и поставил три подписи.
После подмигнул подружкам и залез в салон.
— Игорь, ты как? Я слышал о гибели Юрки… Это ужасно, — протирая лоб платком, с трудом произнёс грузный по своей комплекции Поплавский.