Заприметив своего верного помощника, совсем ещё юного сержанта Зорькина, Нагиева вдруг осенило.
Схватив парня за локоть, он отвёл его подальше от работающих с трупами экспертов. А именно вывел в коридор.
— Ты же сейчас в участок? Я тут явно ещё несколько часов проторчу, — тихо произнёс Дмитрий.
— Так точно, — простодушно ответил конопатый Зорькин.
— Мне нужно наскрести информацию на одного человека. Узнай, кто он, откуда, всё, что сможешь. Лады? — брюнет крепко сжал плечо паренька. Тот обрадовался заданию и счастливо заулыбался.
Тогда Дима огляделся, не смотрит ли никто, прошёл к входной двери квартиры убитых и достал из сумки, что оставил там, портрет.
Вернулся и воровато вложил рамку в его руку:
— А теперь марш в участок. Мне эта инфа нужна как можно скорее.
Зорькин прижал в груди фото, отдал честь и буквально выбежал из квартиры. Нагиев потёр лицо холодными ладонями и вернулся в комнату с трупами, медленно включаясь в работу.
Он приехал на своё рабочее место в десять вечера. Зорькина, как оказалось, никто не видел. Мужчина позвонил ему на домашний, но его бабушка ответила, что «Аркаша не приезжал».
Когда часы «пробили» полночь, Дмитрий уже метался по кабинету в отчаянной тревоге.
Куда ехать? Где искать?
Мысли рассыпались в разные стороны, подобно брошенной на пол горсти жемчуга.
А в час к нему зашёл Киров и с угрюмым выражением лица сообщил:
— Зорькина нашли. Мёртв. Зачем-то разделся и бросился в карьер в Шермском парке. Перегородки и знаки его не смутили. Грудью насадил себя на острый штырь под водой. Блять. Вот какого хера его понесло туда? Там же давно уже не парк, а свалка, а в карьере один мусор, да железки от разломанных качелей…
Нагиев закрыл лицо руками.
— Да, это большое горе, — поддержал Киров друга, заметив его реакцию, — в такие моменты понимаешь, как быстротечна жизнь. Так что забудь ты Игорька своего. Он звезда. Они все ненормальные. Найдёшь ещё…
— Где его вещи? — оборвал коллегу Нагиев и рывком стащил со спинки стула куртку.
— Чьи? — опешил Аркадий.
— Зорькина!
— В морге. Он у Савельича. А что?
Дима подхватил с подоконника сумку со своими вещами и выбежал из кабинета.
Почему-то он был уверен, что портрета среди вещей Зорькина не окажется. И оказался прав. Одежда, кошелёк, документы, сигареты — всё было. Портрета — нет.
Смотреть на труп Нагиев отказался, несмотря на предложение Савельича.
Вернувшись на свою старую квартиру почти на рассвете, Дима рухнул на старый дырявый диван в зале и почти сразу вырубился.
***
В Липецке у Игоря было два концерта подряд. Он изрядно вымотался, но, в целом, ощутил нехилый прилив энергии. Как-то было в Сочи: проблемы забылись и радость снова коснулась души.
Он лежал на широком диване гостиничного номера, ел шоколадный торт с лимонной прослойкой и пил коньяк. По телевизору приглушённо рассказывал о чём-то ведущий программы «Животный мир».
Тальков вдруг подумал о Нагиеве. Внезапно всё получилось. И неожиданно для него самого. Только вот сомнений насчёт правильности поступка не было. Игорь вспомнил, как Дима трахал его парализованное тело и мотнул головой. Ярость снова начала подниматься из недр души.
Убрав с груди на стол тарелку с крошками, певец принял сидячее положение. Завтра он снова будет в Москве. Если Дмитрий не оставил ключ — сделает новый замок. Но мириться он не будет. И не найти той силы, что заставила бы его передумать.
Медленно поднявшись, музыкант прошёл к окну и вышел на балкон. Ветер приятно теребил волосы. Коротко зевнув в кулак, Тальков упёрся ладонями в балконные перилла и взглянул на ночное небо раннего сентября. Ощущение скорых перемен он чуял, как волк чует свежее мясо. Но какие это будут перемены — мужчина пока не знал. По спине побежали мурашки, заставляя поёжиться.