Гермиона успокоено села на кровать.
— Мне жаль, что я помешала. Я о той девушке, — пояснила она, когда Гарри вопросительно посмотрел на неё. — Удивительно красивая.
— Да, ничего такая, — кивнул он.
— Иди к ней, что тебе тут делать?
— Нет, — мотнул головой Гарри. — Не хочу.
— Да ладно, я же вижу.
— Думаешь от меня отделаться? — спросил он. — Давай, рассказывай, что у вас с Роном.
— Всё кончено, — тихо сказала Гермиона и вдруг всхлипнула. — Я застала их…
— Гарри! — вдруг послышался женский шёпот из коридора. — Ты там?
— Это Фатма, — догадался он. — Прячься.
— Что? Я никого не слышу, — удивилась Гермиона.
— Под кровать! Живо!
Гермиона шмыгнула под кровать, Гарри стянул покрывало вниз и выпрямился — Фатма уже стояла в дверях и загадочно смотрела на него.
— Ты решить здесь ночевать?
— Да… Тут тихо, и больные рядом: услышу, если что понадобится.
— Можно мне побыть с тобой?
— Э-э, я, вообще-то, устал и хотел бы отдохнуть… в одиночестве, — отказался Гарри, мысленно ругая себя за это на все лады.
— О, я сожалею, — застенчиво улыбнулась Фатма. — Я не хотеть беспокоить.
— Нет, что ты! Ты меня нисколько не побеспокоила. И… мне очень приятно, что ты зашла… проведать, — Гарри сам не заметил, как подошёл к девушке совсем близко.
— Спокойной ночи, Гарри, — ласково сказала она.
— Спокойной ночи, — ответил он, умирая от желания прикоснуться.
— О, чуть не забыла, — вспомнила вдруг Фатма и неожиданно поцеловала Гарри прямо в губы.
Он не успел толком ответить, да вообще ничего не успел, как девушка уже шла обратно по коридору. Захотелось броситься следом, но мысль о Гермионе охладила его пыл: разве можно бросать друга в беде? Когда он закрыл дверь, Гермиона уже стояла, копаясь в своей сумке.
— Продолжим? — как можно равнодушнее предложил Гарри.
— Это действительно была Фатма? — спросила Гермиона.
— Конечно, кто же ещё?
— Ты не пойдёшь за ней?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты важнее.
— Правда?
— Конечно.
— Спасибо. — Она устало опустилась на кровать. — Хоть для кого-то я важна.
Гермиона наверняка не видела, как Фатма поцеловала его, иначе отреагировала бы иначе. Гарри сел рядом, изо всех сил стараясь отделаться от воспоминаний о мимолётном поцелуе.
— Ты — единственный человек, который хоть как-то интересуется моей жизнью, — с горькой усмешкой заметила Гермиона.
— А родители?
— Нет. Чары Забвения — вещь непредсказуемая. Разумом они понимают, кто я, но такой близости, как раньше, мы уже не испытываем. Увы.
— Мне жаль.
— А, — отмахнулась она, отвернувшись.
— Иди сюда, — Гарри распахнул объятия, и Гермиона доверчиво прильнула к нему.
Вдруг она заплакала — безутешно, как обиженный ребёнок, вздрагивая всем телом. Гарри стал гладить её по голове и шептать обнадёживающие слова, думая о том, что Гермионе, пожалуй, больше всех досталось во всей этой истории. У него никогда не было нормальной семьи, страдать по ней Гарри перестал ещё на первом курсе. А Грейнджеры были прекрасными, любящими родителями, и осознавать себя одинокой при живых отце и матери, наверное, очень скверно. Да и Рон, скорее всего, не добавляет позитива в её жизнь. Что он ещё натворил?
Наконец Гермиона успокоилась, лишь сидела безучастно, всхлипывая и вытирая редкие слезинки.
— Спасибо тебе, Гарри. Что бы я без тебя делала? — она повернула к нему заплаканное лицо и поцеловала в щёку. — Извини, что загрузила своими проблемами. Со мной явно не так весело, как было бы с той девушкой.
— Перестань, — сказал он. — Ты лучше всех девушек в мире.
Гермиона усмехнулась, шмыгнула припухшим носом и произнесла:
— С ней хотя бы можно целоваться без риска быть измазанным соплями.
Они вместе рассмеялись.
— Почему ты не спрашиваешь, зачем мне понадобились ингредиенты? — поинтересовалась Гермиона.
— Для сдачи экзамена в Центре подготовки колдомедиков, разве нет?
— Откуда ты знаешь? — удивилась она.