Исао тяжело вздохнул и, убирая руки в карманы и глядя прямо на Марибель, заговорил:
— Возможно, так и есть. Я не отрицаю, что есть в этом мире вещи, пока не доступные моему пониманию. Однако кое-что всё-таки очень трудно не заметить, Хан-сан. Например, того, как уже более года ты себя изводишь.
Марибель вздрогнула и подняла на него глаза, полные испуга. Невольно она буквально вцепилась в сумку и отступила на шаг назад, став похожей на загнанного в угол зверя. Её поведение лучше всего показывало, как ей не хочется об этом говорить, но Исао уже не мог просто так пойти на попятную. Марибель нервно сглотнула, пока Исао продолжал:
— Да, это действительно сложно не видеть. И, знаешь, причина этого тоже не так уж трудно выводится. Стоит только вспомнить, — Исао сделал паузу, вглядываясь в напряжённое лицо Марибель, — как ещё чуть больше года назад, на третьем курсе, было невозможно представить после занятий беседку на центральной аллее пустующей: в ней всегда встречалась определённая пара подруг. Однако, — продолжал Исао, наблюдая за всё более бледнеющей Марибель, — уже около года ни одна из девушек там не появляется. Одна вместо этого каждый вечер ездит в больницу. Другая же… Хан-сан, ты ведь всё это делаешь из-за своей подруги, Усами Ренко? Той самой, которая лежит в коме в сто восемнадцатой палате больницы уже около года — я узнавал у медперсонала, пока ждал тебя внизу.
Исао замолчал, не сводя внимательного взгляда с Марибель. Ветра не было, и под фонарём было не так уж холодно, однако Марибель в буквальном смысле трясло. Она уже не смотрела на Исао, слова которого звучали для неё, как свист опустившейся на голову гильотины. Её дыхание было отрывистым, а губы сжались в тонкую линию. Наконец, около минуты спустя Марибель выдавила:
— … И чего вы добиваетесь, рассказывая мне мотивы моих же действий, Акамива-сан? Подтверждения своей правоты?
Исао опустил глаза, почувствовав укор в её тоне.
— Нет, это не просто праздное желание убедиться в своей правоте, — покачал головой он. — Я просто не могу продолжать спокойно наблюдать, как ты сама добиваешь себя. Что бы ни случилось с твоей подругой, не может же быть так, чтобы это была всецело твоя вина, верно?
Марибель стояла, низко опустив голову, и молчала. На её лице читалась боль, вызванная старыми ранами, которые Исао продолжал упорно бередить. Он видел, что для Марибель они ещё совершенно свежи. Видел, как она каждый день упорно идёт в больницу со слабой, постепенно угасающей надеждой на пробуждение дорогой подруги от долгого сна и как каждый раз выходит с выражением мучительной горечи. Марибель разочаровывалась, но упрямо продолжала свой личный круг Ада, не желая признавать, что Ренко может не очнуться. За год их общения Исао постепенно осознал, что сдерживаемые в себе переживания губят Марибель, и сегодня окончательно убедился в этом. Одного взгляда на неё хватало, чтобы понять, насколько с ней всё не в порядке: она выглядела изнурённой, измученной, живущей лишь одними мыслями о своей дорогой подруге. Исао как никогда ясно видел, что Марибель на грани.
Внезапно Марибель отрывисто вздохнула и тихо, но ясно произнесла:
— Да, виновата в случившемся не одна лишь я. — Она подняла на него глаза, и Исао почувствовал пробежавшую по позвоночнику волну тока, настолько пронизывающим был её взгляд. А Марибель продолжала: — Действительно, здесь есть вина ещё как минимум троих, а, если копать глубже, корень проблемы можно обнаружить в ошибке ещё одной личности. И да, Ренко тоже виновна в своей… своём состоянии. — Марибель горько усмехнулась. Немного помолчав, она продолжала: — Можно сказать, что она в какой-то степени поплатилась за свою любознательность… Слишком жестоко поплатилась. Однако я могла это всё предотвратить. Могла — а не предотвратила! — с болью и раскаянием в голосе закончила она, и в уголках её глаз начали собираться слёзы.
Марибель отвернулась и каким-то остервенелым жестом стала тереть глаза. Она будто злилась на себя за свою откровенность и в то же время с новой силой чувствовала свою боль.
Исао выслушал её, не проронив ни слова. Он смотрел на неё с сочувствием, ощущая острое желание как-то помочь, но осознавал, что практически бессилен перед демонами Марибель. И всё-таки в какой-то момент он сделал нерешительный шаг в её направлении, а затем ещё один и, оказавшись совсем рядом с ней, положил руки ей на плечи, стараясь заглянуть в лицо. Марибель вздрогнула и резко повернулась к нему. Несмотря на смутное чувство бессилия, Исао постарался придать своему лицу ободряющее выражение и как можно убедительнее произнёс: