Похититель склонился над панелью, набирая последовательность чисел, прокладывая курс. Алиса снова дернулась, чувствуя, как намокает сидение под ней. Сломленный болью организм не контролировал себя.
— Ах ты, сучка! — тяжелая затрещина едва не сорвала голову с плеч. — Мне что, заткнуть твою дырку, чтобы ты не ссалась под себя? Здесь и так-то не розами пахнет!
— Не бей её! — теперь даже в голосе Чешира была дрожь. — Она не может! Она умирает, это правда. Не бей её, умоляю!
Похититель молчал несколько мгновений, потом наклонился, приблизив губы к микрофону.
— Что с ней? Отвечай, или она сдохнет прямо сейчас. Пусть даже за мертвую дадут меньшую награду.
— Не объясню, — Чешир мяукнул раздраженно, — возьми шлем и сам поймешь. Такое нельзя объяснить.
Железные пальцы стиснули её подбородок, оттягивая, едва не выворачивая. Похититель вытащил кляп и закрепил в углах рта электроды. Алиса перехватывала воздух мелкими глотками.
— Предупреждаю тебя, дружок шлюхи, — сказал он, достав из-под сиденья шлем связи и надевая его, — я слишком давно был человеком, и обратная связь на меня не действует.
Алиса усмехнулась. По щекам текли пот и слезы, но губы сами собой разъезжались в жестокой усмешке. Ублюдка ждет сюрприз. Она стиснула слабыми дрожащими пальцами подлокотники кресла. Рядом раздался глухой стон, переходящий в хрипение. Спустя несколько минут шлем со стуком ударился о стену рубки. Алиса закрыла глаза.
— Что с ней такое? Что это было? — голос похитителя звучал уже совсем иначе. В нем были ужас и злость, и то, что Алиса не взялась бы определить — коктейль эмоций, удивления, страха и беспомощности.
— То, что оставили ей на память джабберы, когда она спасла колонистов Вандерленда, — ответил Чешир, — то, что ей удалось изменить, но не получилось убрать полностью. Если в ближайшие часы она не попадет в Симхар, это что-то убьет её.
Похититель молчал. Теперь Алиса могла видеть его лицо, пусть дрожащее, расплывающееся в красноватом мареве. Обычное грубоватое лицо мужчины, кольца коротко стриженых волос, прилипших ко лбу, влажны от пота. От виска к подбородку шла родовая татуировка металлом, вплавленным в кожу. Он смотрел на неё яркими ультрамариново-синими глазами.
— Ты с Хаджи, — пробормотала Алиса, с трудом удерживая фокус на татуировке, — Королевский Клан…
Он продолжал всматриваться в её лицо так, словно видел впервые. Алиса мучительно дернулась, держась из последних сил, стискивая зубы, чтобы не застонать.
— Не думал, что вот так все будет, — медленно произнес похититель, — а оно вон как повернулось. Проклятье, что ж не везет-то так!
Алиса пошевелилась, пытаясь распрямить сведенную судорогой спину. Она почти ничего не соображала от снова нахлынувшей боли. Не понимала даже, что чужие горячие руки лежат на её коленях, и что ноги её свободны и раздвинуты достаточно широко, чтобы похититель удобно устроился между них. А когда поняла, то сделала попытку оттолкнуть его.
— Нет… нельзя, — горло с трудом подчинялось её попыткам говорить, — нельзя… людям… нельзя… людям…
Её хрип перешел в протяжный стон, когда крупный тяжелый ствол мазнул по промежности. Она невольно подалась навстречу, но тут же попыталась отстраниться.
— Тише, не дергайся, — хаджит сплюнул на ладонь и просунул руку ей между бедер, поглаживая, раздвигая пальцами складки, — сейчас главное, чтобы ты в живых осталась.
— Нельзя… людям, — голос сорвался в протяжный всхлип и хрипение. Алиса видела склоненное над ней лицо, напряженное, сосредоточенное. Движение внутри неё отозвалось пронзительной судорогой, стенки влагалища сжались, стискивая «гостя». Похититель двигался вначале медленно, давая ей привыкнуть к размерам, а потом все быстрее, жестче, вышибая дух, заставляя корчиться.
— Нельзя… — Алиса застонала, и это был уже стон не боли, а жажды, — нельзя людям…
Он прижал её за плечи, глядя в глаза.
— Я не человек, — голос звучал ровно, очень спокойно, — по крайней мере, большей частью. Успокойся и постарайся расслабиться.