— Вы тоже один из этих хищников?
— Разве есть соревновательный дух в издевательствах над слабым? Куколка беззащитна до своего перерождения, но, если ее оберегать, холить и лелеять, мы сможем наблюдать настоящее чудо. Думаю, я могу помочь вам с панцирем, пока вы не нарастите свой, — он показал на дверь. — Там гардеробная и сменное постельное белье. Не забудьте принять душ.
Уилл уже знал, что Лектер любил оставлять за собой последнее слово, поэтому не удивился, когда тот оставил платок на тумбе, забрал бокал и вышел, не прощаясь.
Душ он принял в полном одиночестве. Раньше он пользовался магазинным мылом, а потом и вовсе больничными брусками, теперь же, после запахов крови, грязи и гниющих тел, Уилл оказался в настоящем раю. Словно моясь в оранжерее под лучами солнца, он таял под горячей водой в зарослях дуба и кедра. Освежающие мятные ароматы пачули холодили кожу. Ганнибалу явно понравилось заниматься приготовлениями: он любовно выбрал каждый предмет, полочку и полотенце, каждую ноту аромата. Зачем? Потому что он был одинок и ему не о ком было заботиться? Или потому что он точно знал, что Уилл оценит его заботу в полной мере?
От удовольствия у него ослабли колени, а шея сама изогнулась под струями воды. Ганнибал выбрал состав, как дирижер симфонического оркестра, зная, что Уилл видел и чувствовал каждое мгновение цветка, растущего в поле. Дни — солнечные и дождливые. Ветер — теплый и ласковый. Чувствовал руки студентки из Чили, которая приехала волонтером и работала на поле возле Беннеброка. Ее веснушки, влюбленность и кожу, пропитавшуюся цветами.
Шатаясь, он вышел из ванны. Большая часть его способностей была связана с ужасными, кошмарными видениями, и сейчас он напоминал себе голодающего, которому позволили сесть за изысканный пир. Ему пришел в голову новый диагноз, который бы ему мог дать Ганнибал: «чувственное перенасыщение прекрасным».
Осторожно открыв дверь в гардеробную, Уилл оказался в обычной узкой комнате с встроенными шкафами и полками. Первая попавшаяся коралловая рубашка источала сладость кондитерской посыпки, но, лишь развернув ее перед собой, он наконец увидел первое реальное доказательство разговоров с Ганнибалом.
Вместо имени фирмы на бирке были вышиты инициалы. Его инициалы.
— Ну, — Кроуфорд сложил руки на груди, ожидая, пока Катц осматривала двигатель, а Зеллер сверял пройденный километраж со спидометра.
— Ничего.
— А как было бы удобно, если бы что-нибудь нашли, да? — Беверли громко закрыла капот. — Посадили бы Грэма, обвинив его во всех тяжких и успокоив общественность. До нового массового убийства, конечно.
— Катц! — Джек угрожающе показал на нее пальцем. — Я. Этого. Не слышал. Возвращайтесь в лабораторию, я хочу знать, не оставил ли убийца нам еще что-нибудь, кроме следов от зубов животных, вымерших еще до нашей эры.
За его спиной из дома вышел Прайс и не в одиночку: перед ним вышагивала Фредди Лаундс, с любопытством осматриваясь по сторонам.
— Джек, я нашел ее на кухне.
С мрачным взглядом Джек очень вежливо кивнул.
— Мисс Лаундс, какая неожиданность.
— Агент Кроуфорд. Эбигейл. Не хотите прокомментировать сегодняшний инцидент?
— Отдайте камеру, — Джек понизил голос, — по-хорошему. Или вас арестуют на пятнадцать суток за проникновение на место преступления.
— Технически, я стояла за линией. С того холма открывался чудесный вид, я не могла им не воспользоваться.
— Я имел в виду, за проникновение сюда.
— О, — моргнула Фредди, — ладно, все равно я уже выложила в интернет все самое интересное.
Почему-то Эбигейл показалось, что та была даже немного разочарована, будто рассчитывала подловить Уилла на чем-то более пикантном: на драке с агентами или, может быть, сделать пару тройку кадров, где он ведет себя как Маугли. Кроуфорд удалил все снимки и вынул карту памяти из телефона для пущей уверенности.
— Хоббс, проводите мисс Лаундс на выход и проследите, чтобы она села в свою машину.
Прежде чем Эбигейл сделала хоть шаг, она увидела через окно кухни знакомый силуэт. Это был Уилл, одетый в странного цвета рубашку где-то между сочным персиком и светлым кирпичным оттенком и темные брюки. Мокрые волосы он зачесал назад. Когда агенты пытались его удержать, то ненароком рассекли ему губу и щеку, царапины он обработал и смазал мазью. Уилл расслабленно и уверенно ступил вниз на траву и притворно округлил глаза.
— Моя невиновность доказана, агент Кроуфорд?