Она не хотела знать.
Доверилась ему и послушно шла рядом, понимая, что готова дышать оставшиеся часы рядом с ним одним воздухом.
— Любишь кино? — оглянувшись и на миг пересекаясь взглядом с ее, поинтересовался с ухмылкой Нацу.
— У нас слишком разные понятия об этом из-за времени, — объяснила она и улыбнулась.
— Тогда я научу тебя своим понятиям, — специально зацепив рукой ее ладонь, он улыбнулся в ответ и направился в сторону ближайшего кинотеатра.
Люси продолжала идти, ощущая горящий отпечаток на кисти.
***
— Зачем тебе два билета? — удивленно спросила Люси, отходя от кассы вслед за Нацу. — Мне ведь не…
— Хочу, чтобы сидела рядом, — перебивая, объяснил тот и сдал курточку в гардероб. — Просто наслаждайся, Люси, я ведь решил научить тебя моей жизни.
Она улыбнулась, слегка кивнув, и молча прошла в зал, ныряя среди нескольких зрителей. Какой-то фильм в каком-то кинотеатре, среди каких-то людей.
Но рядом с Нацу.
Это, пожалуй, было самое важное.
— И часто ты так в кино ходишь? — уселась на соседнее кресло и заинтересованно хмыкнула.
— Честно? — хохотнул тихо в ответ. — С призраком — впервые.
— Но я не призрак, — вопреки желанию рассмеяться, воскликнула.
— А я не сумасшедший, — насмешливо бросил он в сторону, — но если мы продолжим так разговаривать, то меня за такого примут.
Заметив, что некоторые любопытно оглядывались на того, с кем перешептывался Нацу, Люси виновато сжала губы и попыталась заглушить желание спросить то, что в голове у него крутилось, вдавливая мозги в кипяток сожалений.
Он сказал, что не сумасшедший.
Мысленно добавив «наверное».
А она сказала, что не призрак.
И так же сомневалась в этом.
***
О кости будто лезвие точили, а Люси молчала и выходила из зала, отстраненно скользя по лицам. Минус три часа ее свободы.
Минус три часа ее пожара.
— И как тебе? — довольно спросил Нацу, заинтересованно заглядывая в глаза.
Люси чуть улыбнулась и сощурилась от яркого света, режущего зрение в коридоре кинотеатре.
— Есть в этом что-то странное для меня, — тихо прошептала, — но мне понравилось.
— По тебе и не скажешь, — разочарованно произнес он, убедившись, что рядом никого нет.
— Да я тоже странная, — рассмеялась она.
Внутри жгло от того, что ей тоже приходится лгать. И не потому, что кино показалось ей не таким привычным для памяти; не потому, что некоторые зрители мешали своими перешептываниями или диалогами с экраном; не потому, что боевик с элементами драмы был каким-то сумбурным по сюжету.
А потому, что она толком не смотрела на экран, исподтишка наблюдая за Нацу, который время от времени окликал ее по имени — тихо-тихо — и хотел убедиться, что исчезла она лишь из поля его зрения, а не из этого мира.
И это было до трещин в груди — приятно.
До обожженной кожи на пальцах — горячо.
До прилипшего песка мыслей о последних часах — терпко.
Даже слишком.
— Куда теперь? — опомнившись уже на улице, спросила.
— В мою амбициозную юность, — беззаботно сказал Нацу и в этот же момент резко повернул, направившись навстречу какому-то загруженному мужчине в деловом костюме, который устало плелся, по-видимому, домой.